Голос моей души

Я нахмурилась. Не в стиле Воронте было так сильно затягивать с предисловием. Видимо, информация действительно важная и не слишком приятная, раз он никак не начнёт ею с нами делиться.

– Не томите, граф, – попросила я. – У нас серьёзные проблемы?

– Подозреваю, что да, – признал Воронте. – Хотя зависит от того, как посмотреть... Словом, – он тряхнул рукой, отмахиваясь от собственной нерешительности, – Филипп – мнимый Филипп – собирается жениться.

– Оба-на! – совсем не по-светски воскликнул Вито, заставив девушек – Тони и Мелани – захихикать себе под нос.

На этот раз они полноправно участвовали в совещании. В конце-то концов, всё равно ведь подслушивают! Да и потом, как-никак, к Тони всё происходящее имело даже более непосредственное отношение, чем к кому-либо из нас.

– Однако! – более пристойно высказался Андре.

– Кажется, мальчик разошёлся всерьёз, – зло прищурилась я. – И кого он себе подобрал? Нет, скорректирую свой вопрос: кого ему подобрал альт Ратгор?

– Леди Гертруда Итальдо, двоюродная сестра короля Беронии, – голосом, лишённым каких-либо эмоций, сообщил Воронте.

Реакция на такую новость последовала не сразу.

– Достойный брак для монарха, – проговорил, наконец, Вито.

– И отличный способ укрепить власть, – хмуро согласился Андре.

– Наверняка и кусок приграничных земель в качестве приданого отхватит, – не остался в стороне Антоин.

– Но разве это так плохо для нас? – неуверенно попытался внести в разговор более оптимистичную ноту Игнасио. – В конце концов, самозванец – он самозванец и есть, так ли важно, холост он, женат или помолвлен?

– Важно, – возразила Тони. Я отбросила собственные размышления, внимательно следя за словами девушки. – Если свадьба состоится, на стороне альт Ратгора окажется Берония. А это не шутки.

– Если станет известно, что на троне сидит самозванец, обманувший в первую очередь саму Гертруду, разве беронийцы продолжат его поддерживать? – удивился Игнасио.

– Всё не так просто, – покачала головой Тони. Нетерпеливо прошлась взад и вперёд по комнате, после чего вновь повернулась к Игнасио. – Если мы разоблачим лже-Филиппа ДО свадьбы, тогда всё будет так, как ты говоришь. Король Беронии первый ополчится против самозванца и у нас появятся хорошие шансы получить его в союзники. Но если разоблачение произойдёт после свадьбы, тогда дело приобретёт совсем другой оборот. Правительство Беронии сделает всё, что угодно, лишь бы не признать, что их принцесса замужем за безродным самозванцем. Это же позор. Позор и для её рода, и для всей страны. Причём так просто он не забудется, об этой истории и спустя несколько сотен лет продолжат разговаривать! Перед бракосочетанием любой беронийской принцессы все будут ехидно так спрашивать: а вы уверены, что точно знаете, за кого выходите замуж?

В гостиной раздалась пара смешков. Я одобрительно слушала Антонию. Вообще с момента нашего знакомства юная герцогиня проявляла себя как вполне разумная девушка, решительная и довольно зрелая для своих лет... Если не считать того случая, когда мы подбирали ей личину. Но что поделаешь, пятнадцатилетние девушки вообще редко способны сохранять хладнокровие, когда речь заходит об их внешности, а в соседней комнате сидит нравящийся им мужчина. И, честно говоря, по мере того, как они становятся старше, в этом конкретном отношении мало что меняется.

– И потом, у Беронии должны быть какие-то интересы в этом браке. Чисто политические. Если свадьба состоится, они решат, что уже получили желаемое, и потерять свою выгоду уже не захотят.

– Но если Филипп всё равно окажется ненастоящим, – гнул свою линию Игнасио. – Что они смогут с этим поделать?

– Много чего, – неопределённо пожала плечиками Тони. – Будут отстаивать его до последнего. Нет, один на один они не знаю что с ним будут готовы сделать. Могут и пару ненужных частей тела оторвать для острастки. – Я заметила, как Игнасио стал инстинктивно оглядывать своё тело в поисках чего-нибудь ненужного. Не нашёл, и оттого побледнел. – Но на людях они будут готовы перегрызть за него горло. Обвинят всех разоблачителей в клевете. Сами придумают ему легенду. Если понадобится, пойдут на Риннолию войной. Не ради Филиппа, конечно. Но ради своей принцессы, её чести, её власти, и собственных политических интересов.

– Браво, Тони! – улыбаясь глазами, похвалил Андре. – Очень правильно и доходчиво.

Девушка покраснела от удовольствия и не слишком успешно постаралась скрыть улыбку. Ей было приятно слышать похвалу из уст опекуна, но правила поведения, которым она была обучена, не позволяли выставлять напоказ собственные эмоции.

– И какой из всего этого следует вывод?

Я обращалась к Тони, предоставляя ей возможность расставить все точки над «и».

– Надо расстроить свадьбу, – немного неуверенно сказала она.

И подняла на меня взгляд, ожидая вердикта.

– Именно так, – подтвердила я, после чего обвела взглядом остальных. – Мы должны либо разоблачить Филиппа прежде, чем он женится, либо как минимум расстроить свадьбу.

– И как её можно расстроить? – спросил кто-то из подпольщиков. – Какие есть варианты?