Голос Незримого. Том 2

ЮЛИЯ (надменно)

Кто ты, что с дикой песней, не краснея

Своих лохмотьев, ворвалась сюда?
Безумная иль пьяница?

ВЕВЕЯ

Вевея.

Я не пьяна, о нет… Глупа я, да.

ЮЛИЯ (смягчаясь)

Быть может, ты одна из тех поденщиц,

Что ежедневно в наш стучатся дом?
Работа есть. Нам нужно благовонщиц
И омывалыциц ног… Ну, что ж? идем!

ВЕВЕЯ (бросаясь перед ней на колени и обнимая ее ноги)

О, госпожа моя! Уж не подруга ль

Ты Мириам?

ЮЛИЯ

Да, это так… почти.

Но отстранись же… Ты грязна, как уголь!

ВЕВЕЯ (умоляюще)

Сведи ж меня скорее к ней! сведи!

ЮЛИЯ

Тебя и к ней? Зачем бы это нужно?

Ты, кажется, не сводня…

ВЕВЕЯ

Будь добра!

Мы были в детстве с ней так нежно дружны…
Ведь я – двоюродная ей сестра!

ЮЛИЯ (насмешливо)

Ха-ха! Так у изысканной гетеры,

По-видимому, невысокий род.
Скажи: быть может, каторжник с галеры
Себя отцом ее без лжи зовет?

ВЕВЕЯ (возмущаясь)

О нет! о нет! Он жил и умер честно,

А был он выдувальщиком стекла.

ЮЛИЯ (давясь от смеха)

Как? Честным надувальщиком? Чудесно!

Ну, дочь в него и не в него пошла.

ВЕВЕЯ (с волнением)

Так Мириам?..

ЮЛИЯ

Гетера иль блудница.

ВЕВЕЯ (с негодованием)

Молчи же, ты!

ЮЛИЯ

К чему бы мне молчать,

Коль это на виду у всех творится
Семнадцать лет?.. И, если б только знать,
Всю в пурпуре, в венках из амаранта,
Что ей дары свои без счета шлет —
Алмазы, розы, золота таланты —
Она любила бы… А то и сброд! —
Торговцев уличных, простых навклиров,
Канатных плясунов… кого пришлось!
Лишь встанет ночь, – и обруч из сапфиров
Она снимает с огненных волос
И, запахнувшись в черный свой гиматий,
Выскальзывает из дверей тайком
Искать случайных низменных объятий
И…

ВЕВЕЯ (прерывая)

Лжешь!

ЮЛИЯ (спокойно)

И возвращается потом

Под утро – истомленной, полуголой,
Неся на теле грубых ласк следы,
И без единого в руках обола!

(Хохочет.)

ВЕВЕЯ (гневно)

Ты, лжешь, рабыня! Да, рабыня – ты.

Из низких слов твоих я то узнала.

ЮЛИЯ (пожимая плечами)

Тем лучше знаю я ее, служа.

(Громко Биррию.)

Эй, Биррий! Расскажи нам, как лобзала
Тебя однажды наша госпожа!

Раб подходит, но молчит в замешательстве.

Иль не было того? Ты хвастал?

БИРРИЙ (видимо, борясь с собой)

Было…

Да, было! В том клянусь вам богом Пта!
Но как, когда она меня любила,
Не должен говорить я никогда
Под страхом скорой и жестокой казни.

ЮЛИЯ (ему)

Благодарю. И так довольно с нас!

Биррий отходит.

Фу! Что еще быть может безобразней?

ВЕВЕЯ, подавленная, молчит.

Но тссс!.. Она! Присядь вот здесь, у ваз.

ВЕВЕЯ скрывается.

ЯВЛЕНИЕ 3-Е

Из дома выходит МИРИАМ. Она прекрасна какой-то особой – жуткой и трогательной в одно и то же время – красотой. Очень длинные, бронзово-рыжие волосы и продолговатые темные глаза. Лицо несколько бледно, и под глазами – сильные тени. Движения то изнеженно-медлительные, то необузданно-порывистые. Взор то вспыхивающий, то гаснущий. Одета в длинный хитон из полосатой материи.