Голос Незримого. Том 2

Отвечай мне!

ГОРГИЙ

Нет.

Нет, я люблю тебя, как скиф, как вандал,
И в этой дикой, яростной любви,
Что кровь мне отравила, как тарантул,
Забросил я папирусы свои
И Академию с ее трибуной…
Сейчас же ты мутишь мой ум и взгляд
И мнишься той – невинной, нежной, юной,
Какой была семнадцать лет назад,
Какую встретил я в глухом Саисе
И научил любви…

МИРИАМ (гневно)

Молчи! Молчи!

Хоть говорить об этом постыдися
Здесь, где – цветы, и небо, и лучи,
Где не корчма, не ночь и ты – не путник
С двенадцатьлетней девочкой вдвоем!

ГОРГИЙ (пытаясь обнять ее)

Вновь будь моей!

МИРИАМ (отталкивая его)

Утонченный распутник!

Да лучше ласки с пьяным моряком,
Чем вновь с тобой!

ГОРГИЙ

Да, это – вкус твой, верно.

Его я знаю сам.

МИРИАМ (вызывающе)

По сплетням злым?

ГОРГИЙ (медленно и отчетливо)

Вчера, в дверях сомнительной таверны,

Я повстречал тебя с одним таким.

МИРИАМ молчаливо протестует.

Не отрицай. Спустился плащ твой черный, —

И эти косы выдали тебя.
Так будь моим желаниям покорной,
Иначе… твой позор открою я!

МИРИАМ (вставая, с презрением)

Ты хочешь быть насильником вторично?

Нет, не удастся, друг!

ГОРГИЙ

Но почему

Ты, ты, что всем принадлежишь обычно,
Отказываешь мне лишь одному?!

МИРИАМ (гордо)

Да, отдаюсь я всей Александрии —

Любым из знати, каждому в толпе,
Но не тебе, что осквернил впервые
Мой детский сон… О, только не тебе!

(Уходит.)

ГОРГИЙ мгновение стоит в мрачной задумчивости, затем знаком подзывает
к себе БИРРИЯ.

ГОРГИЙ (вкрадчиво БИРРИЮ)

Ты хоть и негр, а раб хороший, Биррий.

Тот радостно осклабляется.

Так слушай же, что я тебе скажу:

И днем, и ночью, дома и на пире, —
Везде следи свою ты госпожу!
Она прекрасна…

БИРРИЙ (восторженно)

О!

ГОРГИЙ

Мир зол…

БИРРИЙ

Еще бы!

ГОРГИЙ

Так от отравы иль беды иной

Ее беречь с тобой мы будем оба!
Да?

БИРРИЙ (с преданностью)

Господин, располагай же мной!

(Кланяется и отходит)

ЯВЛЕНИЕ 5-Е

Входят СОСФЕН и ГИАКИНФ. Первый – тучный, плешивый старик в белой одежде с разноцветной бахромой. Второй – изнуренный юноша, одетый со всей пышностью александрийских щеголей. Глаза подведены, за ухом белая гвоздика.

ГИАКИНФ (вяло)

Не понимаю… Эта кобылица

Резвее всех. Что нынче сталось с ней?

СОСФЕН (хитро посмеиваясь)

Эх, юноши! Вот вам бы поучиться

У нас, богатых опытом людей!

(Заметив ГОРГИЯ)

Привет мой знатоку вещей и чисел!

ГИАКИНФ (ему же)

Привет учителю!

ГОРГИЙ

Вам мой привет!

Что ты сегодня, Гиакинф, так кисел?
То – мода новая, иль денег нет?

ГИАКИНФ

Фортуна ведь походит на гетеру

И к старцам льнет…

СОСФЕН

Мы бились об заклад.

Он был за «Рыжую», я – за «Химеру», —
И вот где денежки его звенят!

(Потряхивает кошельком, привязанным к поясу)

ГИАКИНФ с досадой отходит и заигрывает с рабынями.

Скажи, мудрец, повинны ль в дураках мы?

ГОРГИЙ пожимает плечами.