Голос одиночества

– Мой коллега из провинции Хэйлунцзян рассказывал интересный случай. В одном городке фабрика отказалась оплачивать рабочим сверхурочные смены. С десяток вышли протестовать, и среди них два брата по фамилии Ху. Охрана фабрики принялась избивать их без предупреждения и отделала одного из братьев так, что бедняга той же ночью скончался. Несмотря на множество очевидцев, ни полиция, ни суд не пожелали вмешиваться, поскольку владелец фабрики был очень влиятельным человеком. «Несчастный случай» – гласила официальная версия смерти Ху. Тем обычно и заканчивались подобные акции, но на этот раз произошло нечто непредвиденное. Случайный прохожий снял сцену избиения на мобильник, и две недели спустя в Интернете появился фильм. – Чэнь остановился перевести дух. Пол наблюдал за Инь‑Инь, с жадностью ловившей каждое слово адвоката. – Даже не знаю, проглядели его цензоры или это была преднамеренная оплошность, за которой стоял определенный политический умысел. Так или иначе, городскую администрацию и владельца фабрики забросали возмущенными письмами со всей страны. В блогах и чатах страсти накалялись с каждым днем, скоро власти уже не могли их игнорировать. Начальника охраны и несколько его подчиненных арестовали, равно как и некоторых из покрывавших их чиновников городской администрации. Непосредственного убийцу приговорили к высшей мере. Владельца фабрики обязали выплатить семейству пострадавшего компенсацию, думаю, сотни тысяч юаней. Такова власть Интернета. Кто бы мог поверить в такое еще лет двадцать назад?

Пол и Инь‑Инь задумались.

– Советую и вам идти тем же путем, – продолжал адвокат. – Честно говоря, это едва ли не единственный ваш шанс. – Он взглянул на часы. – Мне срочно нужно в бюро. Подумайте над моим предложением. Жду вашего ответа.

Пол и Инь‑Инь вернулись с Чэнем забрать свои вещи. Инь‑Инь торопилась на прослушивание. Она и Пол договорились встретиться вечером в баре возле консерватории.

* * *

 Пол брел вдоль берега Хуанпу в сторону отеля. Он разглядывал фасады зданий на набережной Вайтань: неуклюжую и в то же время впечатляющую мешанину из необарокко, неоготики, неоклассики и неоренессанса, с элементами бьют‑арт и ар‑деко. Еще совсем недавно эта часть города считалась главной его достопримечательностью. Но сегодня, Пол заметил, большинство туристов даже не смотрели на это великолепие. Их взгляды устремлялись на другой берег реки, где вздымался небоскреб Пудуна – символ Шанхая XXI века. Лишь немногочисленные иностранцы щелкали фотоаппаратами, отдавая должное вчерашнему чуду.

XIV

У Кристины подкосились колени. Доктор Фу подхватил ее привычным движением и усадил на стул. Кристина тяжело задышала, все поплыло перед глазами: яркая неоновая лампа, множество людей на стульях у входа в кабинет врача, белые лакированные стены. Женщины, листающие журналы. Крик ребенка. Строгий голос гинеколога:

– В этом нет никакого сомнения, вы ждете ребенка.

На секунду Кристине показалось, что она теряет сознание. Нет, не от страха. Просто из‑под ног вдруг ушла почва, и Кристина полетела в пустоту.

Ребенка? Она? Не может быть. Она давно уже не думала ни о чем подобном. Ей сорок три года, впереди климакс. Какие дети? Но что, если это все‑таки правда?

Ее первый ребенок был обречен на смерть, никому и в голову не приходило его оплакивать. Он был ошибкой девятнадцатилетней девушки, последствием мимолетной связи. Ему не было места в ее жизни. Только став матерью, Кристина осознала, что сделала. Вторым был Джош. Незадолго до того, как Джошу исполнилось три года, Кристина снова забеременела. Она не хотела ребенка, муж тоже. Аргументов нашлось множество: частые командировки мужа, ее туристическое бюро, Джош, на которого и так не хватало времени. Кристина подчинилась – неохотно. Позже она узнала, что именно тогда любовница мужа по ту сторону китайской границы родила ему сына. Именно поэтому ее сын должен был умереть. Кошмарные сны преследовали Кристину несколько лет. В одном из них она произвела на свет совершенно здорового младенца, которого желала больше всего на свете, а он вдруг бесследно исчез. Она искала его повсюду. Как сумасшедшая, в окровавленной ночной сорочке, бегала по больнице из одной палаты в другую. Переворачивала вверх дном шкафы в своей квартире. Потом понеслась в метро, где с подозрением таращилась в лица пассажиров и рылась в их сумках, пока, вбежав в последний вагон, не упала в изнеможении на скамью и не проснулась. После этого Кристина больше не хотела детей, подумывала даже о стерилизации.