Голос одиночества

На обратном пути говорил Пол. Он вспоминал, как когда‑то поднимался на Пик вместе с Джастином и вместе они представляли себя птицами, которые летают над городом и какают на головы прохожим. А потом Джастин ложился на скамейку, а Пол садился рядом, испытывая легкое головокружение от бесконечных «детских» вопросов.

– Однажды он спросил меня, правда ли, что раньше мир был черно‑белым.

Кристина улыбнулась:

– Как ему такое только в голову пришло?

– Мы смотрели фильм Чарли Чаплина, естественно, он был черно‑белый. Джастин истолковал это по‑своему. В другой раз он ошарашил меня вопросом, могут ли взрослые веселиться просто так, как это делают дети, или же им для этого обязательно нужен повод?

– И что ты ему ответил?

– Что не знаю. Сказал, что до сих пор не сталкивался ни с чем подобным, но обязательно сообщу ему, как только увижу.

– Что увидишь?

– Взрослого, который радуется без причины.

– И что, увидел?

Пол покачал головой:

– Нет. Радости видел много, но чтобы без причины… Боюсь, что нет.

И тут Кристина поняла, что у их ребенка будет не один старший брат. Джастин давно стал частью их семьи. В том смысле, в каком мертвые становятся частью каждого из нас, – одни в большей степени, другие в меньшей.

– Мастер Вон знал об этом заранее. – Тон его голоса сразу изменился, будто Пол говорил с самим собой.

– О чем?

– О твоей беременности.

– Об этом ты мне не рассказывал, – удивилась Кристина.

– Разве?

Откуда это смущение в его голосе?

– Нет. А что именно он говорил?

– Он сказал, что я подарю жизнь.

– Подаришь жизнь?

– Да.

– Что‑нибудь еще?

– Нет.

* * *

Три дня спустя Пол впервые встретился с ее матерью. Кристина рассказала ей о беременности, и та захотела немедленно познакомиться с отцом ребенка. В город, однако, ехать отказалась. Поэтому договорились встретиться в «Доме высшей гармонии» – китайском ресторане в торговом центре в Ханхау.

Кристина нервничала, вспоминая свой первый ужин в компании матери и бывшего мужа, вылившийся в двухчасовую пытку. Мать с первого взгляда невзлюбила будущего зятя и устроила ему настоящий допрос. Как ни старался бедняга, ничего изменить не смог. Но особенно неприятные воспоминания были связаны с поведением самой Кристины, которая не решилась перечить матери и превратилась вдруг в тихую, послушную девочку, внимавшую разговорам взрослых с открытым ртом. Меньше всего она хотела пережить нечто подобное во второй раз.

Отношение к Полу Лейбовицу оставалось подозрительным с самого начала. Не то чтобы мать имела что‑то против иностранцев, просто очень сомневалась в их способности понять китайцев с их образом мысли, культурой, обычаями. «Уж слишком они не похожи на нас, – говорила она. – Лучше держаться от них подальше».

«Дом высшей гармонии» был любимым рестораном матери. Зал имел размеры небольшого футбольного поля, с красным ковром на полу и такого же цвета лакированными стенами, на которых висели панно с изображениями карпов и позолоченные светильники. За большими круглыми столами, идеально подходящими для семейных ужинов, почти никогда не было мест. На ковре под столами темнели жирные пятна, валялись крошки. Чем шумнее и многолюднее ресторан, чем грязнее его залы, тем лучше кухня – так полагала мать Кристины.

Кристина не пыталась ее переубедить и старалась не замечать крикливой публики за соседними столами. Но сегодня шум как никогда действовал ей на нервы. Накануне Пол всячески старался ее успокоить, говорил, что отлично понимает свою задачу. Произвести хорошее впечатление на китайскую маму – чего уж проще, ему не впервой играть роль будущего зятя. Возможно, это была не самая уместная шутка в сложившейся ситуации, однако Кристину она успокоила. И сейчас вздох облегчения вырвался из ее груди, стоило только Полу переступить порог зала.

Он был в черных льняных брюках и белой рубашке. Свежевыбрит. Седые волосы едва прикрывали уши. Очевидно, Пол побывал у парикмахера. В одной руке он держал коробку любимых конфет Кристины, в другой – булочку в форме персика с начинкой из семян лотоса – китайское традиционное лакомство и символ долгой жизни. Мать ни слова не говоря приняла подарок и положила его на стол. Потом коротко взглянула на Пола и села.

– Пол, это моя мама, У Цзе, – представила Кристина. – Мама, это…

– Сколько вы зарабатываете? – перебила У Цзе дочь.

– Мама!

От стыда Кристина чуть сквозь землю не провалилась. Теперь стало ясно, что этот вечер добром не кончится. Как ни предупреждала Кристина мать, как ни умоляла ее последние два дня воздержаться от подобных вопросов – все оказалось напрасно.

– Человек – живое сокровище, деньги – мертвое, – смущенно улыбаясь, заметил Пол.