Голос одиночества

– Мы… – начал Пол, – мы собрали большой материал… Есть и другие больные… лабораторные исследования. «Саньлитунь» не сможет… Я думаю, ни один суд… – Слова застревали у Пола в горле. Наконец он коротко тряхнул головой. – В общем, я не могу.

– Но в чем причина? – продолжал допытываться Сяо Ху. – Или в ком… в нем или в ней?

Хороший вопрос. Пол задумался, прежде чем дал на него ответ.

– Я видел его отчаяние. Я видел, как он боролся за жизнь вашей матери. Да Лун просил меня подыскать ему адвоката. Я обещал.

– Но вы совсем не знаете моего отца.

– Я знаю его достаточно, – возразил Пол.

– Полагаете, он жаждет справедливости?

– Полагаю. Чего же еще? Люди должны нести ответственность за свои поступки. Называйте это как хотите.

– Мой отец не мыслит такими высокими понятиями, уверяю вас.

– Что вы имеете в виду? – раздраженно спросил Пол.

– Охотно расскажу вам, – кивнул Сяо Ху. – Заодно поймете, почему я с ним не в ладу. Но для начала подумайте, вы действительно хотите это знать?

– Если только это вам поможет, – отозвался Пол.

– Речь не о нас, а о вас. Хотите знать, отчего умер мой дедушка?

Пол молчал.

– Он покончил собой во время Культурной революции. Выпрыгнул из окна из страха перед красными гвардейцами.

– Мне жаль, – отозвался Пол. – Но какое отношение имеет к этому ваш отец?

– В детстве нам говорили, что это был несчастный случай: дед развешивал белье на веревке и сорвался. – Пол молчал, и вскоре Сяо Ху продолжил: – Но потом отец выдвинул другую версию, которую якобы скрывал до поры, потому что мы были слишком маленькими, чтобы знать правду. С тех пор он утверждает, что дедушку преследовали красные гвардейцы и его смерть на их совести.

– Но разве это не так? – удивился Пол.

– Мой дедушка принадлежал к презренной клике интеллигентов, – объяснил Сяо Ху. – Он прятал под полом на кухне запрещенные книги. – Тут Сяо Ху сделал паузу, словно стараясь удостовериться, что Пол хорошо понимает каждое его слово. – Знали об этом только его жена и сын Да Лун. Последний и выдал родного отца красным гвардейцам.

Пол опустил глаза:

– Откуда вам это известно?

– Из документов. Одна хорошая знакомая несколько месяцев назад положила мне на стол его дело. Отец выступал против деда на нескольких заседаниях. Это он рассказал гвардейцам, где лежат книги. Я читал протоколы собрания.

Вот оно что… Пол подумал о Кристине и ее матери. Вот в чем причина молчания, разделявшего семью У уже сорок лет. Вот почему мать и сын даже не пытались разыскать друг друга. Интересно, как отреагирует Кристина, узнав правду? И нужно ли ей вообще ее знать…

– Сколько лет было вашему отцу? – спросил Пол.

– Четырнадцать, – ответил Сяо Ху. – При чем здесь это?

– Молод, почти мальчишка.

– Но достаточно взрослый, чтобы понимать последствия своего поступка, – разозлился Сяо Ху.

– Вы уверены? В те времена многие дети отказывались от своих родителей, ученики от учителей, студенты от профессоров. Ваш отец всего лишь выполнял приказ Мао. Почему же вы вините его, а не партию? Это она вынуждала людей совершать подлости.

– Потому что партия признала свои ошибки, – ответил Сяо Ху. – Мой отец – нет. Он обманывал нас, лгал нам в лицо. Я не могу простить ему этого.

На шее у Сяо Ху выступили красные пятна. Похоже, алкоголь ему совершенно противопоказан. У некоторых китайцев даже ничтожные дозы вызывают аллергическую реакцию. Сяо Ху выглядел бледным и усталым, но в целом, пожалуй, даже моложе своих лет. Пол не знал, что ему ответить. Объяснить, что он ничем не лучше своего отца? Что родиться в 1974 году – чистое везение, а никакая не заслуга? Что, по мнению китайцев, он принадлежит к счастливейшему в истории их страны поколению, самому благополучному и избавленному от испытаний, выпавших на долю их родителей, в том числе и необходимости принимать роковые решения. В прошлом году Пол узнал, что его лучший друг Дэвид Чжан во время Культурной революции стал пособником убийцы. Тридцать лет он замалчивал это преступление, не только от Пола, но и от собственной жены. Пол истолковал его поступок как измену их дружбе и не скоро понял, что не вправе судить Чжана. Кто знает, как бы он сам поступил на его месте? На чьей стороне оказался бы во время Культурной революции, жертв или палачей? А может, и тех и других сразу?

Собственно, с кем он сейчас говорит? С внуком, который оплакивает кончину деда? С оскорбленным сыном, в мгновение ока утратившим уважение к отцу? Первое Пол понимал прекрасно, но вот смириться с самоуверенно‑возмущенным тоном не мог никак. Должен ли был Пол напоминать Сяо Ху, в какой партии тот состоит? Что именно коммунисты ответственны за создание системы, жертвой которой в конечном итоге и стала Инь‑Инь?

Но время для политических дискуссий было неподходящее. Читать же Сяо Ху мораль о добре и зле, предательстве и доверии Полу тем более не хотелось. Поэтому он ответил брату Инь‑Инь древним китайским афоризмом:

– Не жил тот, кто сохранил душу неповрежденной.

– И это все, что вы можете сказать? – удивился Сяо Ху. – Не понимаю вас.

Он говорил спокойно, но Пол чувствовал, как много скрывает это видимое безразличие.