Голос с острова Святой Елены

После Амьенского мирного договора, — заявил Наполеон, — я бы также мог достичь хороших отношений с Англией. Что бы там ни говорили ваши министры, я всегда был готов заключить мир на условиях, в равной степени выгодных для обеих сторон. Я предложил заключить коммерческий договор, в соответствии с которым за товары, произведённые в Англии или в её колониях, Франция должна была заплатить миллион франков, а Англия, в свою очередь, должна была на эту же сумму закупить французские товары. Ваши министры в самой резкой форме отвергли мое предложение, посчитав его гнусным. Я бы пошёл и на заключение справедливого мира и на его поддержание, но ваши министры всегда отказывались заключить его на условиях, выгодных для обеих сторон, а затем хотели убедить весь мир, что именно я был нарушителем Амьенского мирного договора».

Я спросил Наполеона, кто были те люди, которые наняли изобретателей адской машины. «Не вызывает никаких сомнений в том, — ответил Наполеон, — что они были наняты графом д’Артуа и посланы на английские деньги и на английских кораблях Питтом. Хотя ваши министры фактически не подстрекали исполнителей злодеяния, но они знали, что те люди собирались сделать, и снабжали их средствами для этого. Я не думаю, — продолжал он, — что к этому был причастен Людовик».

Я осмелился спросить Наполеона, не ставил ли он своею целью стать властелином всего мира. «О нет, — ответил он, — я намерен был сделать Францию самой великой страной во всём мире, но я не ставил перед собой цель стать властелином мира. Например, у меня не было намерения расширять территорию Франции за пределы Альп. У меня была идея, когда у меня будет второй сын, а у меня были основания надеяться на это, сделать его королём Италии с Римом в качестве её столицы, объединив всю Италию, Неаполь и Сицилию в единое королевство, убрав Мюрата из Неаполя». Я спросил его, предоставил бы он Мюрату другое королевство. «О, это было бы, — ответил Наполеон, — легко устроить.

Если бы я, — заявил Наполеон, — властвовал в Англии, то я бы придумал несколько способов выплаты национального долга. С этой целью я бы присвоил все церковные средства, исключая десятую часть их доходов (кроме тех церковных приходов, чьи доходы были умеренными), таким образом, чтобы жалованье верхушки духовенства не превышало бы восьмисот или тысячи в год. Что собираются делать те священники с такими чрезмерными доходами? Они должны следовать указаниям Иисуса Христа, который предписывал, что они, будучи пастырями народа, должны показывать пример умеренности, человечности, добродетели и бедности, вместо того чтобы купаться в роскоши, богатстве и пребывать в праздности. До революции в Камбрэ две трети всех земель принадлежало церкви, а в большинстве других провинций Франции — одна четверть земель. С этой же целью я бы упразднил все синекуры, исключая те, которыми пользуются люди, оказывающие наиболее выдающиеся услуги государству; и даже им было бы поручено какое-нибудь дело, которым они обязаны были заниматься. Если бы вы эмансипировали католиков, то они бы с готовностью выплатили громадные суммы для того, чтобы ликвидировать национальный долг.

Не могу понять, — продолжал Наполеон, — почему ваши министры не эмансипировали их? В то время, когда все нации освобождаются от ограниченности и нетерпимости, вы сохраняете ваши постыдные законы, которые соответствуют временам двухвековой или даже трёхвековой давности. Если бы католический вопрос впервые подвергся серьёзному рассмотрению, то я бы дал пятьдесят миллионов, чтобы он не был разрешен: ибо его решение полностью разрушило бы мои планы в отношении Ирландии; так как католики, если бы вы эмансипировали их, стали бы такими же лояльными поданными, как и протестанты. Я бы, — продолжал Наполеон, — ввёл пятидесятипроцентный налог на прогульщиков и, возможно, понизил бы процентный доход на долг».

Я высказал ряд замечаний по поводу нетерпимости, которая проявлялась в некоторых случаях католиками.

«Как только вы избавите ваших католических собратьев от невозможности подняться выше определённого уровня, предоставите им возможность стать членами парламента и прекратите гонения на них, — ответил Наполеон, — вы обнаружите, что они более не будут нетерпимыми и фанатичными. Фанатизм — всегда дитя гонения. Эта нетерпимость, на которую вы жалуетесь, также является результатом ваших деспотических законов. Как только вы их отмените и сравняете права католиков с правами протестантов, вы через несколько лет обнаружите, что дух нетерпимости исчез. Делайте так, как я поступил во Франции с протестантами.