Голос с острова Святой Елены

Я иногда приглашал Денона, чьи работы, я полагаю, вы читали, на завтрак со мной, так как я получал удовольствие от бесед с ним. В результате все интриганы и спекулянты обхаживали Денона с той целью, чтобы уговорить его в беседе со мной упомянуть об их проектах или просто об их существовании, думая, что даже упоминание о них таким человеком, как Денон, которого я глубоко уважал, может принести им материальную выгоду. Талейран, бывший великим спекулянтом, пригласил Денона к себе на обед. Когда он пришёл домой, то сказал жене: «Моя дорогая, я пригласил Денона пообедать с нами. Он — великий путешественник, и ты должна сказать ему что-нибудь приятное о его путешествиях, так как он может оказаться для нас полезным в наших отношениях с императором». Жена Талейрана, будучи чрезвычайно невежественной и, вероятно, ничего не читавшая о путешествиях, кроме книги о Робинзоне Крузо, решила, что Денон мог быть не кем иным, как самим Робинзоном. Желая оказаться перед ним весьма вежливой, она в присутствии большого числа приглашённых на обед стала задавать Денону различные вопросы о его слуге Пятнице! Сначала удивлённый Денон не знал, что и подумать, но, в конце концов, благодаря её вопросам, он понял, что она в самом деле вообразила, что он и есть Робинзон Крузо. Удивление Денона и гостей Талейрана не поддаётся описанию, так же как и взрывы смеха, взбудоражившего весь Париж, так как слухи об этой истории распространились по городу с быстротой огня, и даже сам Талейран был пристыжен случившемся.

Говорили, — продолжал Наполеон, — что я принял мусульманскую веру в Египте. Дело совсем не в этом. Я никогда не следовал догматам этой религии. Я никогда не молился в мечетях. Я никогда не воздерживался от вина, так же как и никогда не совершал обрезания и никогда не исповедовал это. Я лишь заявлял, что мы были друзьями мусульман и я уважал Магомета, их пророка. Это истинная правда, и я поныне уважаю его. Я хотел, чтобы имамы побудили молельщиков в мечетях молиться за меня для того, чтобы заставить народ уважать меня больше, чем это было на самом деле, и чтобы народ подчинялся мне с большей готовностью. Имамы ответили мне, что в этом вопросе существует большое препятствие, потому что их пророк в Коране внушил им, что они не должны подчиняться и уважать неверных и придерживаться с ними одних взглядов, и что я подпадаю под эту категорию. Тогда я попросил их провести со мной консультацию, чтобы выяснить, что именно необходимо сделать, чтобы стать мусульманином, так как некоторые их догмы неприемлемы для нас. Так, например, что касается обрезания, то Бог создал нас непригодными для этой процедуры. В отношении же воздержания от вина, то мы, бедняги, страдаем от холода, потому что наш народ живёт на севере и не может существовать без вина. Поэтому мы не можем согласиться с процедурой обрезания и с воздержанием от вина.

Выслушав меня, имамы посовещались между собой и примерно через три недели огласили фетву (заключение по религиозной проблеме, основанное на Коране и шариате. — Примеч. переводчика), объявив, что процедуру обрезания можно будет опустить, потому что эта процедура всего лишь обет; что же касается вина, то мусульмане могут его пить, но те, кто пьёт его, не попадёт в рай, а окажется в аду. Я ответил, что из этого ничего не получится, так как у нас нет причины стать мусульманами только ради того, чтобы оказаться в аду, к тому же у нас есть немало других путей отправиться в ад. Ладно, после совместных размышлений и споров в течение, как я думаю, трёх месяцев, они, наконец, решили, что человек может стать мусульманином и без процедуры обрезания и без воздержания от вина; но что пропорционально количеству выпитого вина необходимо совершить такое же количество добрых дел. Тогда я сообщил им, что мы все мусульмане и друзья пророка, чему они с готовностью поверили, так как французские солдаты никогда не ходили в церковь и с ними не было священников. Ибо вы должны знать, что во время революции любая религия была отлучена полностью во французской армии. Мену, — продолжал Наполеон, — действительно стал мусульманином. Именно по этой причине я оставил его в Египте».

Затем Наполеон рассказал мне о некоторых планах, над которыми он размышлял, касающихся строительства каналов в Египте как средств коммуникации. «Я намерен был осуществить строительство двух каналов, ведущих из Красного моря, один — к Нилу в район Каира, а другой — к Средиземному морю».