Голос сердца

— Я всегда думала, что должна была запомнить такую ужасную трагедию, — сказала она Шону. — Как я могла забыть ее? Как получилось, что мой брат, моя плоть и кровь, скользнул под воду, когда я была рядом с ним? Как я могла не заметить этого? — Лили тысячу раз спрашивала себя, почему не схватила его за мокрую, скользкую ручку и не вытащила из-под воды.

— Тебе же было всего три года! — воскликнул Шон. — Ты была совсем крошкой. Гораздо больше меня интересует, где находились твои родители?

— Что-то случилось с Вайолет, и мама вышла на минутку. Точнее, на три. — Лили переплела пальцы. — Но то, что случилось потом, было еще хуже. Мою мать обвинили в том, что она пренебрегла родительскими обязанностями, и нас с Вайолет на время поместили в приемную семью, хотя этого я тоже не помню. Когда мы вернулись домой, там все совсем изменилось. Наша семья уже не была счастливой. — Лили дрожала, несмотря на теплый летний вечер. — Вот и все. По сей день я и не знаю толком, что там случилось, но в одном моя мать права. Я уже могла спасти его.

Лили знала, что эта потеря сказывалась на ней по сей день. То, что при ней прервалась чья-то жизнь, влияло на все принимаемые ею решения. Она так и не простила себя. Да и как она могла? Из-за этого Лили запретила себе привязываться к людям. У нее не было детей, а свое желание иметь их она сублимировала в своей профессии.

— Я уважаю твою мать, но думаю, она переложила на тебя часть вины, чтобы облегчить свою совесть. Мне очень жаль, Лили. Жаль всю твою семью, но особенно тебя.

Они оба замолчали, но ей стало немного легче. На встречах с психологом они говорили о плохих и хороших днях. Последних у Лили почти никогда не было. Бывали плохие и хорошие моменты — в течение одного дня. Этот момент был хорошим. Она ощущала тепло и покой.

— Хочешь бокал вина? — спросила она Шона.

— Нет, — ответил он и широко улыбнулся, увидев, что она обескуражена. — Я предпочитаю пиво. Тем не менее, у меня есть отличное мерло — совершенно натуральное, тебе должно понравиться.

— Да. — Лили кивнула. — Такое мне нравится.

Шон отправился за напитками и принес ей бокал вина. Они вышли на улицу, сели на заднем крыльце и стали смотреть на восходящую луну. Лили отпила вино, глядя на Шона поверх ободка бокала. «Ему можно сниматься в рекламе пива», — подумала она. В рекламе, предназначенной для женщин. Ни одна женщина в Америке не устояла бы перед мужчиной, который моет посуду, укладывает детей спать, а потом усаживается на крыльце и открывает запотевшую алюминиевую банку.

— Хочешь попробовать? — Он протянул ей банку.

Да.

— Нет, — сказала Лили. — Нет, спасибо. Мне нравится вино.

— Ты смотрела так, будто хочешь моего пива.

— Никогда не любила пиво.

— Я запомню. Как ты обычно проводишь субботние вечера?

— Ну, не так, как сегодня. Не открываю душу ничего не подозревающему человеку. Кстати, извини меня за это.

— Ничего. Может, на следующей неделе ты откроешь мне что-нибудь еще.

У этого парня есть подружка, и он, тем не менее, флиртует с ней. «Какой подлец», — подумала Лили. Но в глубине души Лили знала, что Шон не подлец. «В пятницу я обычно смотрю кино, а в субботу — хожу на свидания». Она не произнесла этого вслух.

— Обычно я иду куда-нибудь с друзьями, коллегами по школе. У нас с Кристел есть — был — сезонный билет в оперный театр в Портленде. — Лили отпила из своего бокала. — Я попросила ее адвоката продать билеты.

— Я не виню тебя за это.

— Да, воспоминания слишком тяжелы.

— А я думал, что отсидеть оперу было бы слишком тяжело.

— Значит, ты не большой поклонник оперы, — улыбнулась Лили. — Какой сюрприз! — Шон подавил зевок, но она заметила это. — Мне пора. — Лили посмотрела, куда поставить бокал.

— Не уходи. — Шон удержал ее за руку, ласково, но настойчиво. — Останься. Пожалуйста.

От его прикосновения она испытала смешанное чувство напряжения и успокоения. Хорошо, что в темноте Шон не видел, как она покраснела.

Убрав руку, он улыбнулся ей.

— Мне сейчас очень не хватает общения со взрослыми людьми.

А как же Мора? Может, они только занимаются сексом, а на общение им не хватает времени?

— Я должна кое-что сказать тебе.

— И что же?

— Думаю, мы с тобой поладим, но ты должен знать, что я приезжаю сюда только ради детей. Их мать была моей лучшей подругой и хотела, чтобы я позаботилась о них.

Шон откинулся назад, оперся спиной о перила лестницы и допил пиво.

— Ладно. Я понял. Ты хочешь сказать, что у тебя нет другой причины уделять мне столько времени.

Она сухо, недоверчиво усмехнулась.

— Ах, прости, что не падаю прямо к твоим ногам.

— Премного благодарен за это. Терпеть не могу, когда женщины падают к моим ногам. Это очень мешает ходить.

— Как смешно!

— Это напомнило мне о том, что я должен задать тебе один серьезный вопрос.

Лили затаила дыхание, ее фантазия разыгралась, но она тут же напомнила себе о том, что сказала ему: она здесь только ради детей.

— И что это за серьезный вопрос?

— Я собираюсь оформить завещание. — Шон улыбнулся. — Первое. Я никогда еще не попадал в ситуацию, когда моя смерть могла бы сказаться на жизни других людей.

— Мне странно это слышать.