Голос сердца. Книга вторая

— Я не собираюсь ее преследовать, Никки, и не пытайся меня переубедить. Она заявила, что я слишком стар для нее, и она, несомненно, в этом права. Сегодня я действительно чувствую себя стариком.

— Не городи чушь, Виктор! — воскликнул Ник, но в глубине души он не мог не признать, что Виктор не имел сегодня своего обычного здорового вида, который утратил, по крайней мере, несколько недель назад. Сказывались те долгие часы, которые он проводил с Марком Пирсом и редактором за монтажом окончательного варианта «Грозового перевала», решая попутно бесчисленные проблемы, возникавшие вокруг проката фильма. Когда он не был занят картиной, то Виктор сражался с Арлин или проводил время в бесконечных дискуссиях с адвокатами и со своим братом Армандо, которому он поручил управление частью своих дел. Нет ничего удивительного в том, что он совершенно вымотался.

— Мне кажется, что тебе следует заняться своим здоровьем. Ты неважно выглядишь.

— Я — в полном порядке, просто устал. Несколько последних ночей я провел у телефона, разговаривая с Лос-Анджелесом, и у меня не было возможности отоспаться. Кстати, и прошлую ночь я провел таким же образом, Джонни Зельтцер и Перри Лукас тому свидетели. Мы с ними раз шесть общались по телефону, обсуждая ситуацию с «Монархом».

Ник понимающе кивнул.

— «Монарх» на грани полного краха?

— Очень может быть, но я все же надеюсь, что это не так. Джонни одержим идеей помочь Перри перехитрить Майка Лазаруса. Меня они тоже втянули в это дело, хотя, даже если бы я сам не желал этого, у меня не оставалось бы иного выхода. Черт побери, Никки, у меня столько акций «Монарха», что я просто утонул в них.

— Сколько?

— В общей сложности примерно на пять миллионов.

Ник присвистнул:

— Боже правый!

Тут ему в голову пришла одна мысль:

— Помнишь, что я тебе говорил? Насчет того, что Хилли Стрит, и я в этом убежден, работает рука об руку с Лазарусом, хотя разыгрывает свою независимость от него.

Виктор кивнул, и Ник продолжил:

— Так вот, чем больше я размышляю об этом, тем крепче становится моя уверенность в том, что я был прав. Это ясно как день. Он хочет прибрать студию к своим рукам, выйти из-под контроля Перри.

— Можно не сомневаться, что Перри очень скоро придется в это поверить, хотя он отказывается признать, что его собственный зять точит нож, который собирается вонзить ему в спину. Это Голливуд, старина, и здесь такие же нравы, как всюду, где ворочают большими деньгами.

Виктор иронически улыбнулся:

— Джонни Зельтцер — самый искусный адвокат из тех, что видел свет. Очень жесткий, блестящий делец и умелый манипулятор. Скор на язык, но очень осторожен. Перри попал в хорошие руки.

— Ты думаешь, что твоя команда сумеет устоять против Лазаруса и победить?

— Если кто и способен обскакать Лазаруса, так это Джонни Зельтцер. При небольшом везении он вполне способен побить его, и этот момент близок.

— Что ты имеешь в виду?

— Лазарус положил глаз на «Монарх пикчерз корпорейшн оф Америка» и жаждет заполучить ее. Хотя на этот раз он, скорее всего, пролетит мимо. Этот ублюдок будет пытаться достичь своего снова и снова, и в один прекрасный день может добиться этого. Но к тому времени я сам успею сбросить свои акции, а Перри найдет какой-нибудь способ защитить фланги.

— Что вы собираетесь делать дальше?

— На следующей неделе Перри устраивает специальное собрание акционеров, а Джонни сейчас собирает голоса держателей акций. Они оба уговаривают меня прилететь в Лос-Анджелес, и я, наверное, соглашусь. Здесь меня больше ничего не задерживает, а там, помимо акций «Монарха», мне надо позаботиться о своей новой картине. Кроме того, у меня есть в резерве Бен Чаллис. Надеюсь, что он сумеет разумно поговорить с Арлин. Вот почему еще я намерен уехать. У меня становится легче на душе, когда она держится подальше от этого города.

— Мне кажется, что ее будет не просто уговорить, Вик.

— Ты мне это рассказываешь! — холодно рассмеялся Виктор.

— А что будет с Франческой?

— Я ничего не способен предпринять в отношении Чес, пока не разберусь со своими делами, пока не стану свободным человеком.

— Но может оказаться поздно, маэстро.

Виктор ничего не ответил.

Зима в Йоркшире в этом году выдалась суровой. Багряно-золотой наряд, украшавший деревья и кустарники, как языком слизнуло в одну ночь, а яркие, солнечные, почти летние дни сменились в конце сентября — начале октября непогодой. Свинцовые облака заволокли небо. Бешеные ветры налетели с Северного моря. В середине октября первые заморозки украсили черные поля серебряными нитями. А в конце ноября пошел снег и шел непрерывно, укутывая пушистым белым одеялом дикие угрюмые вересковые пустоши, смягчая их нелюдимую пустынность и придавая окрестностям Лэнгли невыразимую прелесть.