Голос Тайра. Жертва порока

— Мисс Сольер… — донеслось с пола. Мартин все еще лежал в луже чернил и почему-то не торопился подниматься. Впрочем, меня это уже не волновало. Моя месть почти свершилась — пусть теперь сам объясняет своему родителю, что именно произошло. И да, я была бы просто счастлива, если бы его заставили лично смывать чернила с ковра и паркета. Но, увы, подозреваю, что в данном случае не повезет слугам.

— Прощайте, господин старший следователь по особым поручениям, — пропела я, стоя уже в дверях и оборачиваясь через плечо. — Очень надеюсь, что больше мы с вами никогда не увидимся. Иначе… боюсь, в следующий раз, вы так легко не отделаетесь.

Да, я мстительная, обидчивая, инфантильная и прочее и прочее, и прочее. Но я терпеть не могу, когда меня делают еще и полной дурой. И пусть мне не тягаться с такими как Мартин Алан или Николас Прэтт ни в хитрости, ни в остроумии, я предпочту свести наше общение до минимума.

К счастью, по пути к выходу я повстречала дворецкого (не такого напыщенного и примороженного, как дворецкие Прэтта или Нейросов) и попросила вызвать мне солан. Это дело заняло всего несколько минут, которые я благоразумно прождала за воротами, очень стараясь повернуться к немногочисленным прохожим таким образом, чтобы пятна на платье не сильно бросались в глаза. К счастью, день уже склонялся к вечеру, на Тайр опускались сумерки, и на улицах было не так и много людей.

Управляющему соланом, я сразу дала свой адрес, но стоило ему отъехать от резиденции Аланов, как из моего ридикюля раздался сигнал вызова.

Точно! Дядя Фил же несколько раз уже пытался вызвать меня, а я, поглощенная мелкой войной со старшим следователем, совершенно об этом забыла. Решение пришло молниеносно: я наклонилась вперед и попросила управляющего отвезти меня по другому адресу.

До дома дяди Фила мы доехали за десяток минут, благо он располагался всего в нескольких кварталах от особняка Аланов. Расплатившись с управляющим соланом, я выскользнула на мостовую и почти бегом направилась к высокому крыльцу.

Привратников и решеток дядя Фил не признавал, считая это мещанством и способом ограничить его свободу, поэтому мне не пришлось ни звонить у ворот, ни топтаться на мостовой, ожидая пока меня пропустят. Да и входная дверь распахнулась еще до того, как я успела к ней приблизиться, являя пред мои светлые очи, Джаральда, бессменного дядиного дворецкого.

— Мисс Рианна, какая неожиданность, — ехидно протянул мой закадычный приятель. Растягивая полные губы в саркастической усмешке. Потом, правда, Джаральд заметил в каком состоянии находится мое платье, не оставил без внимания он и растрепанную прическу и несколько взбудораженный вид. — Что случилось?

— Все в порядке, — пожала я плечами и проскользнула мимо него в дом, стащила с волос шляпку, которая держалась, стоит признать, на честном слове, и всучила ее в руки дворецкому. — Дядя дома?

— Д-да, господин Сольер дома и пребывает в отвратительном настроении. Как впрочем, и всегда, когда дело касается некоей юной и весьма взбалмошной особы, приходящейся ему родственницей по некоему несчастливому стечению обстоятельств, — произнес Джаральд и ухватил меня под локоть, не давая направиться в кабинет дяди Фила.

— Да пусти, — прошипела я, правда, не пытаясь вырваться — знала, что сие дело неблагодарное, из хватки Джаральда еще никому не удавалось вывернуться. Цепкий, как охотничий пес. — Мне нужно к дяде, он меня сегодня целый день вызывал.

— Знаю, — важно кивнул дворецкий, ловко зашвырнул мою шляпку на стойку и принялся активно подталкивать меня к лестнице на второй этаж. — Господин Сольер явился домой вскоре после обеда и с тех пор сходит с ума, не имея возможности связаться со своей племянницей. — И тут же, сменив тон, прошипел мне прямо в ухо: — Совсем стыд потеряла, мерзавка? Ты что творишь?

— Да в чем я виновата-то? — возмутилась я. — Я ничего не делала и вообще!

— Да ты знаешь, что Филиппу лекаря вызывали? Что у него едва сердечный приступ не случился из-за тебя? Извести единственного родственника захотела?

— Да я ничего не делала?! А дяде совсем плохо? — встревожилась я. на моей памяти, мой любимый родственник обладал отменным здоровьем и ни разу не болел. За все те годы, что я живу с ним, ему еще никогда не вызывали лекаря.

— Плохо, — кивнул Джаральда, заталкивая меня в мою же комнату. Ту самую, в которой я жила с тех пор, как переехала в столицу. Здесь все было обставлено так, как мне того хотелось: и мебель, и ковры, и даже шторы я выбирала сама. Долго, упорно подбирала все, чтобы было по-моему. Каждая безделушка здесь стояла на том самом месте, куда я ее лично поставила. Самая моя любимая комната. — Очень плохо.

Джаральд захлопнул за собой дверь, встал напротив, явно намекая на то, что живой меня отсюда не выпустит, и скрестил на груди руки.