Голос Вессема. Радиомолчание

— А я все равно задам, — сказала я, чувствуя какую-то идиотскую отвагу и легкость. — Почему вы пытались помешать моему участию в этой операции?

— Пятнадцать отжиманий, Корто. И в следующий раз думай, что говоришь.

— Есть пятнадцать отжиманий.

Я опустилась на землю, в ладони впились мелкие камешки. Раз, два, три… Пятнадцать. Готово.

— Разрешите идти, сержант?

Хольт помолчал.

— Я видел, как медиаторы сгорают на таких операциях, — сказал он вдруг. — Во что они превращаются. Вы хороши для мирного времени, а здесь… Нет. Не с вашей эмпатией. Доктор Ланге это понимает, но все надеется найти какой-то способ решить проблему.

— Тогда почему вы подали рапорт именно на меня? — спросила я шепотом. — Иштан и Эрика, они тоже…

— Келемен пришел в программу добровольно, у него был выбор. Северин слишком посредственный медиатор. К тому же считай, что я вернул тебе долг. За твои показания на разбирательстве после полигона.

Я кивнула.

— Спасибо. Ничего не вышло, но все равно.

— Давай руку.

Я непонимающе уставилась на него. Он раздраженно вздохнул.

— Я удалю запись этого разговора.

Я похолодела. О том, что мой трекер может быть жучком, я забыла начисто.

— И… и… — я не могла подобрать слов. — И нас постоянно слушают?

— Тебя — нет. Информация хранится сутки, потом удаляется автоматически. Шансов, что ее прослушают за это время, немного, но рисковать я не хочу.

— А если там будет просто лакуна? Это не подозрительно?

— Запись включается сама во время разговора, — ответил Хольт. — Если ты молчишь — микрофон выключен. Все, теперь заткнись и давай руку.

Он достал из внутреннего кармана свой планшет и прижал к моему запястью. На экране возник незнакомый интерфейс, сержант принялся вводить команды и коды доступа. Несколько минут мы молчали, пока он заканчивал со мной, а потом проделывал то же самое со своим трекером.

— Свободна, Корто, — сказал он наконец. — Лагерь там, больше не уходи одна. Отдыхай.

— Есть отдыхать, сержант.

Я развернулась и пошла искать Коди. Мне так хотелось поговорить с ним, рассказать ему все — про Рейниса и Аре, про Ди, про то, что все предыдущие медиаторы то ли умерли, то ли превратились в серый туман, но я знала, что буду молчать. Сегодня погибли люди — я не знала точно, сколько, но даже один — это уже слишком много. И мне придется пережить это. Один раз я сумела пережить смерть Коди, я теперь с чем угодно справлюсь, и я буду молчать. Я должна заботиться о Коди, а не подвергать его еще большей опасности. И я буду молчать о том, что Рейнис сделал с Иштаном и что мог сделать со мной. Я найду способ решить эту проблему. Буду работать с доктором Ланге, стараться как следует, и тогда мы с Коди будем получать наше лекарство. А для начала, как советовал сержант Хольт, продумаю свои показания.

Глава 20

Следующие дни большую часть времени Карим, как и остальные кураторы, проводил за просмотром отчетов. Я толком не знала, какую именно информацию он получает с наших чипов, и на всякий случай решила немного отредактировать свою версию событий, сделав ее ближе к правде. Я выучила свои слова наизусть, так, что можно было разбудить меня среди ночи — и я не задумалась бы ни на секунду.

Аре я больше не видела. Со своей группой тоже встречалась мало. Карим загружал меня упражнениями на равновесие и координацию, а когда он был занят — сержант Дале забирал меня и отправлял заниматься на тренажерах. Стрелять я не ходила, в столовую меня не отпускали, выдавая коробку сублимированной еды на день, общие тренировки я тоже не посещала, и в конце концов до меня дошло, что это не совпадение.

— В чем именно меня подозревают? — спросила я Карима на следующий день, откладывая в сторону карандаш и листы бумаги.

Один был исписан именами ребят из моей группы, на другом были названия климатических ловушек. Я гордилась тем, что научилась писать одновременно разный текст правой и левой рукой. И даже почти без ошибок.

Карим оторвался от экрана, на котором были ряды каких-то данных.

— Ни в чем. С чего ты взяла?

Он врал, это было заметно.

Я изложила ему свои соображения.

— К тому же я чувствую, когда мне врут, — закончила я.

— Да, твоя способность считывать мимику и микродвижения — это нечто, — сказал он задумчиво. — Я пытался понять, как активизировать эту зону мозга у других, но пока безуспешно.

— Это надо родиться в Гетто, — сказала я снисходительно. — Я в детстве по повороту ключа в замке могла определить, в каком настроении пришел отец. У нас без этого никак. Так что, насколько серьезные у меня проблемы?

Карим вздохнул, встал из-за своего стола и подошел ко мне, опустившись напротив.

— Пока неясно, — сказал он. — Я читал твои показания, они совпадают с данными с чипов. Конечно, чип Рейниса мы проверить не можем, от него почти ничего не осталось, но остальные подтверждают твою версию событий. Скажи, ты знала, что у него с Ковец был какой-то конфликт?

Я помотала головой, собираясь как обычно все отрицать, но потом вспомнила, что есть свидетель, способный меня выдать. Эрика была там, когда Аре об этом рассказывала, и если ее спросят — она-то врать не станет.