Голос Вессема

Я катала эту мысль, как камушек, повторяла ее, пока слова не потеряли всякий смысл, превратившись в набор звуков. Тогда я смогла рассказать все Эме.

Вопреки ожиданиям, орать она не стала.

— Ты веришь, что он сможет тебя вылечить? — спросила она, помолчав.

Видеть Эме тихой и растерянной было почти так же страшно, как умирать.

— Я не знаю, — призналась я. — Он сказал, что попытается. Я же ему нужна. Пока я не найду в Вессеме то, что ему надо, он не даст мне умереть.

Она снова замолчала. Я надеялась, что она сменит тему. Потому что если она начнет меня утешать, я не выдержу и разревусь. И Эме не подкачала.

— Как думаешь, он не соврал про Тенну?

Сколько бы Эме ни говорила, что ей плевать на то, что Тень не хочет с нами — со мной — общаться, я знала: она скучает.

Я пожала плечами.

— Это хоть какой-то шанс. Если пересадка легких не поможет.

— Сколько лет его сын уже болеет?

— Года два, кажется. Но он сказал, что времени у него немного.

— Наверное, у него тяжелая форма. Тенна вон сколько продержалась.

Мы обе помолчали.

— Почему ты вообще хочешь ей помочь? — спросила вдруг Эме.

— В смысле? Мы дружили кучу лет.

— Кучу лет назад. И вы не дружили. Ты ее терпела.

— Вот и нет.

— Ты могла попросить у него денег или работу в Сити. А Тенна с нами уже почти два года не разговаривает.

— Это со мной она почти два года не разговаривает, — улыбнулась я через силу. — Не примазывайся.

— И еще двадцать лет не будет. Так с какой радости ты про нее вспомнила?

Не знаю, когда Тень поняла что-то про меня и Нико. Она со мной никогда об этом не говорила. Нико рванул вперед по школьной программе, перескакивая через классы, но мы впятером все так же жгли костры на пустыре за авторазборкой, лазали по крышам, списывали друг у друга домашку, напивались вместе, правдами и неправдами добывая алкоголь. Все было как обычно. Черт, Тенна мне действительно нравилась.

Если бы у Нико появилась девушка или, чем черт не шутит, парень, наверное, мы обе успокоились бы. А так мы продолжали держаться вместе и надеяться, что рано или поздно что-то изменится к лучшему. Но изменилось к худшему.

Когда стало понятно, что Нико с флойтом разлучит только смерть, причем уже довольно скоро, Тень обвинила меня. Если бы не я со своей дурацкой идеей о бионическом протезе, у Нико не было бы денег, не было бы первой инъекции флойта, и все бы было хорошо. Я сказала Тенне, что она идиотка и что виноват Стеш, а не я. Эме, которая любое чувство переплавляла в злость, сказала, что мы обе идиотки и виноват сам Нико — никто его не заставлял продолжать после первой дозы.

Мы помирились после похорон. Делить нам было нечего — кроме воспоминаний, и мы поддерживали друг друга до тех пор, пока я не рассказала всем о приложении.

— Не знаю, — сказала я Эме. — Наверное, я чувствую себя виноватой. Из-за Нико.

— Бред, — отрезала Эме. — Ты не виновата. Нико мог с тем же успехом сделать приложение для Тенны, а ты бы осталась обтекать. Черт, да он просто мог бы переспать с Тенной — думаешь, она бы отказалась? Ой, знаешь, Нико, я бы с радостью, но Рета так расстроится! — передразнила она.

— Это был бы выбор Нико.

— Так и это был выбор Нико! — заорала Эме. — Ради всего святого! Хватит уже мусолить эту историю!

— Не совсем, — тихо сказала я.

Когда я рассказала Коди про Нико, он не сразу поверил — только когда я продемонстрировала ему работу приложения. Он отобрал у меня комм, повертел в руках, словно пытался найти подвох, а потом осторожно сказал:

— Привет, Нико.

Ничего не произошло.

— Нико, здесь Коди. Ты же его помнишь, да? — внезапно испугалась я.

— Конечно, Рета.

— А ты… можешь с ним поговорить?

— Если ты хочешь.

— Хорошо. Так, — я откашлялась, не уверенная, что надо делать. — Нико, поговори, пожалуйста, с Коди.

— Привет, Коди, — тут же отозвался Нико. — Сто лет не виделись.

— Нико, что это за чертовщина вообще?

— Это приложение, которое я сделал, пока был жив, — охотно объяснил Нико.

Коди перевел взгляд на меня. Я пожала плечами.

«Бред какой-то», — сказал Коди.

— И что это… ты… вообще делаешь?

— Да что угодно, — улыбнулся нарисованный Нико. — Если Рета хорошо попросит. В основном просто болтаю.

Коди покачал головой. Я смотрела на свой комм и сияла — впервые с похорон Нико.

Через несколько дней я показала приложение Эме и Тенне.

Я задавала вопросы, Нико на экране отвечал, улыбался, поправлял очки и ерошил волосы. Эме длинно и заковыристо ругалась шепотом. Тень молчала и напряженно смотрела на комм.

— Привет, Нико, — сказала она взволнованно, когда в разговоре возникла пауза.

Я молчала. Нико тоже.

— Привет, Нико, — повторила она громче. — Это я, Тенна.

Ничего не произошло. Я поймала взгляд Коди — он явно ждал, что я попрошу Нико ответить, и удивлялся, почему я ничего не делаю. Но я отвернулась, и он ничего не сказал. В конце концов, я была его сестрой.

— Нико, — всхлипнула Тенна. — Ты меня помнишь?

На несколько секунд стало очень тихо, даже Эме прекратила ругаться.

— Он отвечает только мне, — сказала я, впившись ногтями в ладонь и очень стараясь, чтобы в моем голосе не слышалось злорадства. — Он его для меня написал.