Голос Вессема

— И ты ошибаешься, — продолжил Нико. — Эме очень боится, почти все время. Потому и защищаться начинает раньше, чем на нее нападают. Коди не боялся, потому что ты была рядом. Помнишь, как мы собирались в Вессем первый раз? Все скрывали, что им страшно. Эме говорила, что это дурацкая затея, что мы просто потеряемся по дороге. Коди соврал, что занят. Тенна сказала, что ей нет дела до Вессема. Но на самом деле им просто было страшно идти и страшно показать свой страх. Не боялась только ты и убедила всех остальных.

Вернувшись обратно в круглый зал, я подошла к бронированной двери. Когда-то она закрывалась на кодовый замок, но это когда было. Я подналегла — дверь издала протяжный звук, от которого у Теодора, наверное, прибавилось седых волос, но приоткрылась.

— А я просто всегда очень верила в тебя. Думала, если ты рядом, то ничего плохого не может случиться. А если даже случится, ты что-нибудь придумаешь.

Почему такие разговоры проще вести в темноте?

— Я все еще рядом, — сказал Нико. — С тобой не случится ничего плохого.

— Я знаю, и… И я нашла лестницу!

Я остановилась у ступенек и посветила фонариком вниз.

Лестница закручивалась вокруг столба и спускалась вниз на несколько метров. Рядом была подъемная платформа — точнее, то, что от нее осталось, нечего было и думать о том, чтобы ею воспользоваться.

— Это хорошая новость? — уточнил Нико.

— Да. На самом деле, все это время я пыталась понять, есть ли в лаборатории еще один этаж.

— Он есть.

— Да, я и сама уже догадалась. — Я сделала несколько шагов. Лестница жалобно поскрипывала под моими ногами. — Тут все держится на честном слове. Вниз я точно не полезу.

Я сделала еще несколько шагов.

— Ну только посмотрю, что там. Тут вообще куска не хватает.

Присев, я скинула рюкзак, чтоб не мешал, спустила ноги и перебралась через дыру, которая образовалась на месте двух или трех ступенек.

— И у меня кончается время. Ди ждет на улице, и, если я не выйду через полчаса, он пойдет искать меня.

Лестница внезапно кончилась, и я едва не потеряла равновесие. У ног был темный провал. Я опустилась на корточки и посветила вниз.

— Высоковато. Слезть можно, вылезти — нет, — определила я, глядя на обломки, в которые превратился конец лестницы.

Я достала комм и повернула камерой вниз.

— Нико, смотри, что там.

— Внизу монорельс, уходящий в тоннель, рядом грузовая платформа. Перевернутая.

— Серьезно? — я прищурилась, пытаясь разглядеть то, о чем говорил Нико. — Здорово. Теперь понятно, как им сюда доставляли всякое. Значит, внизу у них не этаж, а что-то типа транспортного узла.

Я нагнулась еще ниже, ухватившись за ступеньку позади себя и держа фонарик в зубах. Теперь я видела отблески света на монорельсе, но вот платформу разглядеть не могла. Продолжая вглядываться в темноту, я подалась вперед, когда лестница качнулась. Неловко взмахнув рукой, я вцепилась в металлический столб, вокруг которого закручивался спуск.

Землетрясение? Надо валить, пока меня саму не завалило.

Но, не успела я подняться, лестница просела, ступенька, на которой я сидела, накренилась и провисла с одной стороны. Вскрикнув от неожиданности, я выпустила фонарик и тут же услышала звон бьющегося стекла и оказалась в полной темноте.

Нет, это не землетрясение. Чертова лестница рушится!

Не вставая, я развернулась и наощупь поползла наверх, ругая себя на чем свет стоит. Вот не хотела я сюда лезть — и не надо было!

Левая нога внезапно потеряла опору, и я снова вскрикнула. Ступенька улетела вниз, и я услышала звук падения металла на бетонный пол. Да из чего они все тут сделали, мысленно возмутилась я, из сплава алюминия с дерьмом?! В этот проект же денег вбухали немеряно, а лестницу нормальную сделать не могли?!

Я попыталась нащупать ногой новую опору, когда поняла, что заваливаюсь вбок. Целая секция, на которой я стояла, отделилась от столба и теперь медленно кренилась вправо.

В одной руке у меня все еще был зажат комм, а второй я отчаянно цеплялась за ступеньку, уже понимая, что это бесполезно. Если бы я бросила комм, то еще могла бы выбраться, но разжать пальцы не хватало решимости. Секунда — острый край больно резанул ладонь, и я полетела вниз. Следом соскользнул со ступенек и мой рюкзак.

Приземлившись на спину, я несколько секунд не могла ни пошевелиться, ни хотя бы вдохнуть, и только беспомощно разевала рот. Потом боль в рассеченной ладони привела меня в чувство. Я сосредоточилась на этом ощущении, и паника понемногу отступила. Раз я чувствую боль — я как минимум жива. Я в темноте, не могу выбраться, возможно, что-нибудь сломала, комм улетел неизвестно куда, но я жива.

— Нико, — позвала я, едва голос вернулся, — ты меня слышишь?

— Я тебя слышу, Рета, — ответил спокойный голос в моем наушнике, и я вздохнула с облегчением.

— Ты можешь отключить наушник и говорить через динамик комма? — спросила я.

— Могу, — послышался голос справа от меня.

Я принялась шарить левой рукой вокруг себя, прижимая правую к груди, и вскоре наткнулась на комм. Правда, экран не отозвался на мое касание. Судя по тому, что ощущали мои пальцы, от экрана вообще осталось немного.