Голос вождя

— Не вижу радости на лицах! — продолжал балагурить Бат. — В том приказе было еще о награждении особо отличившихся и присвоении вне-очередных званий. Всех перечисленных я, конечно, не запомнил, но пару знакомых фамилий заметил!

Летчики снова переглянулись, Баранов едва заметно пожал плечами.

— Капитан Захаров! — вдруг рявкнул генерал.

— Я! — машинально вытянулся Александр.

— За образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецко-фашистскими захватчиками и проявленные при этом доблесть и мужество вы награждаетесь медалью «Золотая Звезда» с присвоением звания Героя Советского Союза!!! Поздравляю!

— Я… э-э-э… — совсем растерялся Захаров, но, получив локтем по ребрам от верного ведомого, тут же исправился: — Служу трудовому народу!

— Отлично служишь, майор! — улыбнулся Бат. — Да, да, ты не ослышался — тебе еще и очередное воинское звание присвоили! Так что можно новые звездочки обмывать!

— Звездочки? — удивленно переспросил Александр.

— Э-э… — в свою очередь, немного подвис генерал. — В смысле — вторую «шпалу»![69] А звездочки — Золотые Звезды Героев!

— Героев? — почему-то шепотом уточнил Иван.

— Именно! Ты, лейтенант, тоже в том приказе упомянут! — усмехнулся Бат и снова рявкнул: — Лейтенант Баранов!

— Я! — подскочил Иван.

— За образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецко-фашистскими захватчиками и проявленные при этом доблесть и мужество вы награждаетесь медалью «Золотая Звезда» с присвоением звания Героя Советского Союза!!! Поздравляю!

— С-с-служу трудовому народу! — выдохнул Баранов-младший.

— Ванька, блин, Герой!!! — Матвеич сломал всю торжественность церемонии и полез обнимать брата.

— И я так понимаю, товарищи, что это не за вчерашние бои, а за более ранешние! За вчерашние вы еще свое получите, уж я постараюсь! — лукаво улыбнулся Бат, шутливо грозя истребителям пальцем.

За этими радостными новостями все как-то перестали следить за обстановкой, а снаружи тем временем артобстрел постепенно затих. Только песок так и продолжал сыпаться с потолка. Наступила какая-то особая звенящая тишина, в которой прекрасно были слышны звонкие хлопки рукопожатий.

И тут в землянку скатился по ступенькам новый гость — лейтенант Кариков.

— О, наш будущий главный маршал! Мастер сетецентрической войны! Здорово, Боря! — приветствовал своего начальника связи генерал Бат. — Ты прямо точно на запах пришел! Мы тут героев-летчиков чествуем! Матвеич, стакан Очкарику!

— Погоди, Матвеич! — отмахнулся Кариков. — Тащ генерал, тут такое дело… С внешних постов докладывают: на западном берегу идет бой — кто-то прорывается оттуда к реке. И… как-то странно все…

— Что именно странно? — тут же «сделал стойку» генерал.

— Капитан Крупенин сказал: впереди едет какая-то незнакомая бронемашина с красным флагом на башне, а за ней — «захар», в котором до отделения бойцов в камуфляжных комбинезонах, которые ведут огонь из автоматического оружия и беспрерывно орут «Ура!»

— Чего? — обалдел от такого модернизма Бат. — Ну-ка, гвардия, по коням! Поедем глянем, кто там такой умный! Гости дорогие, вам лучше пока из землянки не вылезать! Очкарик, передай Крупенину — поддержать прорыв всеми имеющимися огневыми средствами!

Бат, Баранов-старший, Кариков и Гаврилов быстро покинули землянку, оставив слегка обалдевших летчиков.

— Я это… пойду… товарищи командиры! — тихо сказал водитель-ефрейтор и осторожно, бочком выбрался наверх. Ему было крайне неуютно в присутствии старших командиров.

А Захаров и Баранов посмотрели друг на друга, на готовый к небольшому празднику стол, и нервно рассмеялись.

— Я очень сильно подозреваю, что с таким шумом к нам может пробиваться только один человек! — сказал Захаров. — Тот самый, Вань, батальонный комиссар, про которого я тебе рассказывал, — Дубинин!

Глава 21

19 сентября 1941 года, Белорусская ССР, Бобруйск

Честно говоря, пробиваться к своим я первоначально планировал «на мягких лапах» — отъехать как можно дальше на юг и там по-тихому форсировать реку на БРДМ. Но грузовик осназовцев плавать не умел, поэтому пришлось импровизировать на ходу — прорываться с боем к единственному на всю округу броду, находящемуся всего в пяти километрах от Бобруйска. А чтобы нас не накрыли свои, я поставил на башню броневика красный флаг и велел сидящим в кузове «захара» автоматчикам кричать «Ура!».

Оказалось, что такой наглости противник совершенно не ожидал, — до самой кромки воды мы прошли через негустые немецкие порядки, словно раскаленный нож сквозь масло, паля из всех стволов во все, что шевелилось. На берегу я притормозил, прикрывая переправу группы Наметова. Но тут с восточного берега по начавшим шевелиться фрицам ударили десятки крупнокалиберных стволов. Мне даже показалось, что вокруг «бардака» выросла настоящая земляная стена — настолько густо падали снаряды.

По броне БРДМ громко стучали комья земли, но ни одного звяканья от попадания осколков не было — наши артиллеристы свое дело знали отлично и заградительный огонь поставили очень грамотно.

Пора и нам в речку…