Голос Вселенной 1993 № 11-12

Остались два последних вопроса. Первый: «Что будет ставкой с моей стороны?» В памяти всплыло библейское «жизнь за жизнь». Так жизнь? – Монета ответила «да». Ясно, – пробормотал Сильгер. – Ну что ж, у меня серьезный противник, и наши ставки равны. А теперь второй и последний вопрос: «За сколько дней выходить?» Ведь до 29-го февраля осталось так мало.

Выпало: за тринадцать, т. е. сегодня, 16-го февраля. Через час Сильгер был уже в аэропорту. А теперь он здесь. И нещадно палит солнце, и в голове стучит молот, а перед глазами скалятся какие-то мутные хари…

Сильгер очнулся от неприятного карканья, раздавшегося совсем рядом. С трудом разлепив глаза, он увидел в нескольких дюймах от своего лица старого нахохлившегося ворона. – Откуда здесь взялся ворон? – подумал Сильгер и пересохшими губами выдавил: – Кыш, чертова птица! – Ворон, казалось, был недоволен пробуждением человека. Тяжело подпрыгнув, он взмахнул крыльями и отлетел далеко в сторону. Проводив его взглядом, Сильгер увидел неподалеку небольшую скалу, незамеченную ранее. Напрягая зрение, он разглядел у самого ее основания черное отверстие.

– Вот оно! – сразу блеснула мысль. Откуда-то взялись силы, чтобы подняться и доползти до скалы.

Отверстие оказалось лазом, уходящим куда-то глубоко вперед. Оттуда тянуло могильным холодом, странным в таком зное, но сейчас он только освежил Сильгера и придал дополнительных сил. – Наконец-то, боженька, наконец-то, – в лихорадочном возбуждении твердил он, протискиваясь в зловеще зиявшую дыру. Он даже не стал подбрасывать монетку: все было и так ясно – он у цели.

Забравшись внутрь, Сильгер чиркнул спичкой и огляделся. Он оказался в очень тесном пологом туннеле, обшитом правильными пятиугольными плитами, испещренными полустертыми от времени непонятными знаками. Отовсюду свешивалась бахрома какой-то скользкой паутины, под ногами шуршали еле видимые мерзкие твари. Человека здесь не было, наверное, тысячи лет.

Сильгер зажег вторую спичку. Прямо над ним на потолке отпечаталось чье-то внушительное копыто. Сильгер зашелся в истерическом смехе. Он, вдруг, представил в этом узком – в шаг шириной – коридоре корову, да еще и вверх ногами. Однако надо было идти дальше – его уже бил озноб от сырости и нетерпения.

Через несколько шагов в кромешной темноте – спички надо было экономить – он сильно ударился обо что-то твердое головой. Когда боль утихла, Сильгер пошарил вверху руками. Голова упиралась в потолок. Проход снижался! Пришлось идти, согнувшись. Очень скоро Сильгер встал на четвереньки. Высота туннеля уже не превышала метра. Прошло еще полчаса. Руки Сильгера были изодраны в кровь об острые края выступавших камней, он уже полз, сжатый почти до предела неотвратимо надвигающимся потолком. И когда его рука уперлась во что-то твердое впереди, силы оставили его. Он в бессилии уронил голову прямо в рой копошащихся перед его носом насекомых. В этот же миг сзади обрушился проход:

И тут Сильгеру впервые стало страшно. Он понял, что обречен. Судя по всему он был наглухо замурован в каменном гробу. Дрожащей рукой Сильгер потянулся в карман за спичками. Пальцы наткнулись на холодный кружок металла. Проклятая монета! Отброшенная в сторону монета жалобно звякнула в темноте. Наконец, – неожиданно ярко – вспыхнул крохотный огонек спички, осветив покрытый вязью каменный пятиугольник, наполовину отломившийся от потолка и загородивший проход. Еще не все потеряно! Напрягая последние силы, Сильгер смог чуть приподнять свисающую плиту и протиснуться под ее острыми краями. Путь вперед был свободен.

Выбора больше не было, и Сильгер с остервенением, извиваясь и корчась от боли, пополз дальше. Время застыло для него, и потому он даже не понял, когда именно лаз внезапно расширился и в воздухе запахло чем-то неприятно знакомым. Наконец, он выбрался в свободное пространство и с трудом поднялся, опираясь на стену. Запах стал еще сильнее. Тут его осенило: – Сера! – И в тот же миг впереди вспыхнуло пламя…

Прямо перед Сильгером, в самом центре небольшого овального зала восседал на колченогом стуле старик. Вид его был ужасен. Полусгнившие лохмотья, бельмо на одном глазу, выпирающие клыки и тяжелый золотой перстень на единственном пальце левой руки. Сильгера передернуло от омерзения.

– Добро пожаловать, Сильгер, – вдруг проскрипел старик. – Я был уверен, что ты будешь точен, хотя, как говаривал один из моих клиентов, пунктуальность – вор времени.

– Кто вы? – выдавил Сильгер, каменея от страшных предчувствий.

– Да ты, наверное, и сам уже догадался. Я – изнанка Господа Бога, его alter ego, его тень, его прах, его отражение… Я – самый большой его грех! И, наконец, я – тот, кто играл с тобой в орлянку. А у меня, как известно нельзя выиграть…

Каждое слово старика словно ядом парализовало душу Сильгера.

– Ты передергивал, мерзкий плут, – задыхаясь, закричал он. – У меня был другой противник.

– Да, ты решил сыграть в рулетку в казино у Господа Бога, но ты не учел, что крупье там работает дьявол.

– Это всего лишь красивые слова, – прохрипел Сильгер, – а у меня был точный расчет.