Голос земли. Легендарный бестселлер десятилетия о сокровенных знаниях индейских племен, научных исследованиях и мистической связи человека с природой

Я знаю, что имя моего деда тоже занесено в эту книгу. Я веду пальцем по длинной колонке имен и останавливаюсь. Аса Стена (потаватоми). Мальчик из Оклахомы, девяти лет от роду, который собирал орехи, был отправлен на поезде через прерии в Карлайл. Далее следует имя его брата, дяди Оливера, который все же сбежал домой. Но Аса не бежал. Он стал одним из тех, кого можно назвать потерянным поколением, кто так никогда и не смог вернуться домой. Он искал свое место в жизни, но после Карлайла ничего толком не умел, поэтому и поступил на службу в армию. Вместо того чтобы вернуться к своей семье, на индейские территории, он обосновался на севере штата Нью-Йорк, недалеко от берегов этой реки, и растил своих детей в иммигрантской среде. Тогда автомобили были еще в новинку, и он стал превосходным механиком. Он постоянно чинил чьи-то машины, все время что-то ремонтировал и восстанавливал. Думаю, что та же потребность что-то восстанавливать подтолкнула меня к моей деятельности по реставрации окружающей среды. Представляю себе его остроносый профиль, склонившийся над капотом машины, его темные от работы руки, вытертые промасленной тряпкой. Во времена Великой депрессии люди стекались в его гараж. Оплата если и была, то яйцами или репой со своего огорода. Но некоторые вещи он не мог исправить.

Он не любил рассказывать о тех временах, и я задумываюсь порой, а вспоминал ли он о роще пекана в Шони, где продолжала жить его семья без него, потерянного мальчика. Его тетушки отправляли посылки с подарками для нас, своих внуков: мокасины, дудочки, кукол из оленьей шкуры. Все это сразу же запиралось на чердаке, и лишь иногда наша бабушка бережно доставала их оттуда, чтобы показать нам и прошептать: «Помните, кто вы».

Думаю, он достиг того, о чем его учили мечтать, – лучшей жизни для детей и внуков на американский манер, жизни, в которой почитались так называемые «американские ценности». Умом я благодарна ему за эту жертву, но мое сердце скорбит о том, кто мог бы рассказать мне предание о священной траве. Всю свою жизнь я чувствовала эту потерю. То, что было сотворено в Карлайле, тяжелым камнем легло мне на сердце. И не мне одной. Эта неизбывная печаль живет во всех семьях, чьи родственники упоминаются на страницах большой красной книги. Разорванная связь между землей и людьми, между прошлым и настоящим, постоянно отдается ноющей болью, словно в сломанной когда-то кости.

Город Карлайл в штате Пенсильвания гордится своей историей и хорошо сохранился для своего возраста. Накануне трехсотлетия города люди постарались честно выстроить его ретроспективу. Город начинался с карлайлских казарм – мобилизационного лагеря солдат времен Войны за независимость. Во времена, когда Федеральное бюро по делам индейцев было отделением Военного министерства США, в этих зданиях размещалась Карлайлская школа для индейцев – огромный «плавильный котел». В наши дни спартанские интерьеры казарм, в которых когда-то стояли ряды железных коек для детей из племен лакота, не-персе, потаватоми и мохавков, преобразованы в изысканные офицерские апартаменты с кизиловыми деревьями у крыльца.

В честь юбилея потомки всех потерянных детей были приглашены в Карлайл на «церемонию памяти и примирения». Представители трех поколений моей семьи отправились туда. Вместе с сотнями других детей и внуков мы собрались в Карлайле. Большинство из нас впервые увидели своими глазами место, о котором в наших семьях старались не упоминать.

Город был украшен звездно-полосатыми флагами, развешанными на всех окнах. Баннер на главной улице возвещал о предстоящем параде, посвященном трехсотлетнему юбилею. Это выглядело мило, как на открытке: узкие, выложенные кирпичом улочки и здания из красного кирпича, восстановленные в колониальном стиле. Кованые ограды и медные таблички с датами придавали им старинный шарм. Есть некий сюрреализм в том, что в Америке Карлайл имеет репутацию города, жители которого с особым энтузиазмом сохраняют его историческое наследие, в то время как для индейцев имя этого города является страшным символом уничтожения их культурного наследия. Я молча бродила среди казарм, и никакого ощущения примирения во мне не возникало.

Мы собрались на кладбище – небольшом огороженном прямоугольнике рядом с учебным плацем с четырьмя рядами могильных камней. Не все из тех детей, прибывшие в Карлайл, смогли вернуться домой. Здесь покоится прах детей из Оклахомы, Аризоны, Аквесасне. В омытом дождем воздухе раздалась барабанная дробь. Запах тлеющих благовоний из шалфея и священной травы окутал нашу небольшую группу молящихся. Сладкая трава обладает целебными свойствами, она вызывает добрые чувства и сострадание, исходящие от нашей Матери-Земли. И мы услышали ее священные целительные слова.