Голоса из России. Очерки истории сбора и передачи за границу информации о положении Церкви в СССР. 1920-е – начало 1930-х годов

В таком положении, постоянно болея, М[итрополит] Петр пробыл в Хэ до IX–1928 г. В XI–28 г. кончался срок его ссылки. Все его просьбы к Тучкову о переводе в другое место с лучшим климатом оставались без последствий. Не беспокоился о его судьбе и М[итрополит] Сергий. В IX–1928 г. митрополит Петр был переведен снова в Тобольск[ую] тюрьму, где состоялось его свидание с Тучковым. Тучков предложил ему отказаться от Местоблюстительства, обещая в таком случае свободу. Однако М[итрополит] Петр наотрез отказался и немедленно был препровожден обратно в Хэ, а срок ссылки его был продлен еще на три года.

Эта неслыханная жестокость власти по отношению к больному старику, обессиленному беспрерывными тюрьмами на протяжении 3-х лет, может быть объяснена лишь одним намерением: добиться скорее его смерти, а безразличие к его судьбе М[итрополита] Сергия – неслыханным предательством.

Если попытаться дать оценку этой деятельности М[итрополита] Сергия, проникнуть в ее сущность, то придется volens nolens обратиться к оценке личности М[итрополита] Сергия и всей его предшествовавшей церковной деятельности. Он был хорошо известен в дореволюционное время своим либерализмом, широтой и терпимостью взглядов, за что он пользовался неизменно симпатиями Русского общества, – но в деятельности его есть вместе с тем черты, характеризующие его как человека не совсем твердых принципов, способного на компромиссы. Ведь это он под напором обер-прокурора Саблера, председательствуя в Свят[ейшем] Синоде, провел во Епископы знаменитого ставленника Распутина архим[андрита] Варнаву, после того как тот же Синод, руководимый Митр[ополитом] Антонием Вадковским, а затем Владимиром Киевским, дважды в категорической форме отказывал в этой хиротонии. А затем в 1922 г., когда после ареста Св. Патриарха по всей России бушевало живоцерковное беспутство, это он, М[итрополит] Сергий, призывал православных подчиниться самозваному ВЦУ, признавая его «единственно каноничным Церков[ным] Управлением». Правда, впоследствии он имел мужество покаяться и на коленях просил у Патриарха прощения, но факты остаются фактами.

То, что было понятно, простительно и, м[ожет] б[ыть], даже естественно для провинциального Епископа, не искушенного в вопросах каноники, то для М[итрополита] Сергия – с его образованием, умом и, главное, опытом, было непонятно и непростительно. И м[ожет] б[ыть], прав был в 1923 г. Арх[иепископ] Феодор Поздеевский, когда он говорил Патриарху, что М[итрополита] Сергия можно простить только на смертном одре. И как слова не выкинешь из песни, по пословице, так и этих фактов не вычеркнешь из жизни и характеристики М[итрополита] Сергия.

Переходя к оценке деятельности М[итрополита] Сергия уже как Зам[естителя] Местоблюстителя, приходится признать, что в первый период своего Заместительства, т. е. до ареста (1925–1926 года), М[итрополит] Сергий был на высоте своего положения. Строго блюдя чистоту и независимость Прав[ославной] Церкви, четко и ясно разграничивая компетенцию Государства и Церкви, он вместе с тем ни разу не переоценивал свою личную роль в церк[овных] событиях и всегда сознавал себя лишь «Заместителем», лишь «Стражем Патриаршего Престола», как любил говорить он. Все наиболее ответственные решения он принимал лишь тогда, когда ознакамливался с мнением Епископата (напр[имер], дело Арх[иепископа] Григория, М[итрополита] Агафангела, обращение к Правительству в 1926 г., выборы Патриарха), и поэтому имя его было столь популярно, поэтому имя его было знаменем Православия в 1925–1926 гг.

Однако в грозе и буре испытаний, нахлынувших на Церковь и Ее иерархию в конце 1926 г., когда пред каждым Архиереем, каждым клириком и сознательным мирянином открывалось лишь два пути – путь мученического исповедничества и твердого стояния и путь предательских компромиссов, М[итрополит] Сергий не выдержал того экзамена, который сотни и тысячи других православных с такой честью, иногда никому не ведомо, в застенках ГПУ выдерживали и выдерживают, вписывая этим новые, славные страницы в историю многострадальной Русской Церкви.

Проведя 3 месяца во внутр[енней] тюрьме ГПУ, М[итрополит] Сергий сдался и, выйдя из нее, оказался совершенно другим, таким, каким он был, рукополагая Варнаву в угоду Распутина и отрекаясь от Патриарха в угоду живой церкви и ГПУ.

Вся дальнейшая его деятельность, начиная с IV–1927 г., есть прямая противоположность, полное отрицание его деятельности предыдущей (1925–26 г.). Прежде чуткий и внимательный к голосу Епископата и Церкви, не переоценивающий свою личную роль, – он теперь стал деспотичен и не считался с голосом даже самых авторитетных иерархов; прежде ясно сознающий, где кончается компетенция Государства и начинается посягательство на свободу Церкви, он теперь пошел на величайшее смешение кесарева и Божьего, на полное отдание последнего в жертву первому.