Голоса Мёртвых

– Приближаются корабли противника. Звено легких корветов, четыре вымпела. Время до огневого контакта пять минут. Мои истребители будут тут через шесть. «Баронет», насколько я вижу, не предпринимает никаких мер к защите…

– Держи оборону, капитан, – отрезал Хирш. – Приоритетный приказ под мою ответственность. Будь тут со своей эскадрильей. Держи связь со мной. И молись, сынок, если знаешь хоть одну молитву.

Отключив микрофон, Хирш отступил еще на пару шагов, сверля взглядом серые двери шлюза.

– Мой корабль, – процедил он сквозь зубы, чувствуя, как волосы на затылке становятся дыбом. – Мой. Чертов. Фрегат!

И вскинул обе руки.

Плечи брони набухли башнями боевых орудий, и четыре луча одновременно ударили в переборку. Плечевые орудия – главным калибром, пульсаторы на предплечьях – малым. Все, что было, – в дело. По забралу рассыпался алый ворох предупреждений об ограниченности боезапаса, о перегрузке реактора. Да, черт возьми, реактор главного калибра на последнем издыхании, заряда почти не осталось, но кто же знал…

На серой переборке появилось светлое пятно раскаленного металла. Арон отступил еще на шаг, когда броня предупредила о возможном перегреве. Да, с внешней обшивкой корабля такой фокус не пройдет. Но это внутренняя переборка, и даже не сама переборка, а всего лишь дверь. А броня десанта… Она рассчитана на бой в укрепленных районах.

Главный калибр на плечах издал предупреждающий писк и отключился. Пылающие лучи энергии, лившиеся с плеч адмирала, погасли. В наручах еще оставался заряд вспомогательных излучателей, но крохи, на пару выстрелов.

Арон опустил руки и уставился на оплывающую багровую кляксу, растекшуюся по бронированной стене. Стиснув зубы, он отступил на шаг, чуть присел. Активировал форсаж механики передвижения и рванул вперед.

Словно железный локомотив, набирая ход, с грохотом и лязгом адмирал устремился к двери, выставил левое плечо и с разгона ударился в створки. Размягченная броня промялась, поддалась, стекая большими раскаленными кусками на пол. Экран шлема взорвался предупредительными надписями, завыл зуммер, сообщая о повреждениях в левом плече и локтевом суставе. Перегрузка защитных систем, перегрузка реактора, возможные повреждения, превышение расчетного сопротивления…

Захрипев, Хирш рванул вперед, протискиваясь сквозь расплавленные двери. Со скрежетом и треском он сделал шаг вперед. Еще один… Голова и руки протиснулись в коридор. Металл остывал, становился крепким. Но хрупким. Хирш ударил бронированным коленом раз, другой – и, скрежеща, протиснулся в коридор.

Покачнувшись, он обернулся. В остывающей двери осталась огромная дыра с рваными и оплывшими краями, словно в нее выпалили из тяжелого плазменного орудия. Собственно, так оно и было на самом деле. Хирш помотал головой, развернулся и пошел вперед по широкому коридору грузовой палубы, с каждым шагом ускоряя ход.

Ему не нужна была карта. Он знал конструкцию этого типа фрегатов как свои пять пальцев. Нужно только добраться до центрального лифта, а там уже дело техники. На ходу Арон быстро скользнул взглядом по показателям брони. Левое плечо повреждено, но сустав работает. Защита левой стороны – с термическими повреждениями. Левый бедренный сустав шевелится плохо, и это мешает набрать скорость. Запас вооружений… главный калибр на нуле, на ручных излучателях меньше процента мощности. Ну, так себе. На пару выстрелов. Есть, конечно, еще малые бронебойные ракеты для тяжелой техники, но использовать их внутри помещения – самоубийство. А вот реактивные двигатели в порядке, и реактор выдает больше семидесяти процентов. Это хорошо. Очень хорошо.

Когда адмирал подбежал к широким раздвижным дверям, ведущим к центральной транспортной хорде, ожила внутренняя сеть. Системам брони удалось автоматически подключиться к местной сети фрегата. Корабль опознал командующего флотом обороны и открыл приоритетный доступ к системам. Двери перед Хиршем распахнулись, и адмирал, тяжело лязгая железными ботами, вывалился в общий коридор, ведущий к лифтам.

Оглянувшись по сторонам, Арон устремился вперед – по следующему коридору, уже не такому большому и абсолютно темному. Вокруг – ни души. Это неудивительно – во время боя команде не положено болтаться по подсобным помещениям. Но Арон чувствовал себя неуютно. Что-то происходило на корабле, и он не мог понять, что именно. Но сейчас не до дурных предчувствий, сейчас ему нужно добраться до командной рубки. Чего бы это ни стоило.

Свернув пару раз, Хирш вышел к дверям хорды – центрального лифта. Эта огромная труба пронизывала корабль насквозь, и специальные вагоны, которые принято было называть лифтами, могли на огромной скорости перемещать персонал и грузы от кормы до носа. Сейчас, во время боя, они, конечно, были отключены, сами лифты в доках. Во время боя им двигаться нельзя, серьезная тряска может запечатать хорду движения, и лифт с персоналом застрянет.