Голоса Памано

Жауме Серральяк вышел на улицу выкурить последнюю сигарету на скамейке перед домом. Небо было мрачным, словно нахохлившимся, а земля покрыта снегом. В расположенном напротив доме Грават горел лишь фонарь у входа. Ну что за декабрьский холод в разгар марта, подумал он. Лучше тебе о нем не вспоминать, Жаумет, говорил мне отец. Как же мы все ошибаемся. Но мой отец еще говорил, что он все же будет иногда вспоминать его добрым словом, словно знал, что у Фонтельеса было две личины. Мы сделали ему надгробие фалангиста, а теперь делаем памятник Блаженному. Марбрес Серральяк, всегда к услугам любой лжи. Хорошо еще, что Тина благодаря обнаруженным записям сможет воздвигнуть ему настоящее надгробие. Серральяка пробрала дрожь, и он посмотрел наверх. За пеленой туч невозможно разглядеть ни одной звезды. Видно, они все заледенели. Он вновь подумал о Тине и о том, как ей не повезло, ведь она такая молодая, всего сорок семь лет. Поскольку все вокруг было запорошено снегом, все ночные твари попрятались и хранили полное молчание. И тогда он вдруг внял тишине и впервые в своей жизни услышал далекое журчание воды. Вибрирование лежавшего в кармане мобильника отвлекло его от раздумий. Амелия. Ты когда-нибудь отдыхаешь, дочка? Делая последние затяжки и рассеянно глядя в сторону дома Грават, он выслушал указания дочери, потом нажал на отбой и набрал номер из памяти аппарата. Он услышал голос Тины, говоривший сейчас я не могу ответить, но вы можете оставить сообщение после сигнала. Как рано она отправилась спать, бедняжка.

– Послушай, рано утром я не смогу заехать. Понимаешь, у нас появился еще один заказ на плитняк в Тремпе, и дочка настаивает, чтобы я ехал. Но ты не беспокойся, я заеду ближе к полудню, до обеда. Пока. Удачи и целую тебя. Я обязательно заеду тебя навестить. Ах да! Ты права: журчание Памано действительно слышно.

Бип-бип. Пока. Мужской голос с горным пальярским выговором, охрипший от табака и кофе и самым обычным тоном говоривший о планах на завтрашний день. Незнакомец выждал несколько секунд: вдруг откроется какая-нибудь дверь. Нет. Никого. К счастью, Юрий решил не выдавать себя и продолжал неподвижно стоять в дверях. Когда отзвук телефонного звонка растаял в воздухе и шорох снежных хлопьев, мягко опускавшихся на окрестности, вновь стал различим, незнакомец позволил себе легкий вздох и снова включил компьютер.

Толком не понимая, что делать, Юрий отошел от двери и на какое-то время укрылся в гостиной, прислушиваясь к малейшим шорохам, доносившимся из кабинета.

Пришелец возобновил свою работу. Довольно быстро он заполнил пять дискет, переписав файлы из папок с инициалами О. Ф. и еще несколько на всякий случай. Потом отправил сами файлы в корзину компьютера и очистил ее, убедившись, что от электронных документов не осталось никакого следа. Наконец вставил в системный блок еще одну дискету, на этот раз с вирусом, затем извлек ее и выключил компьютер.

После этого пришелец зажег фонарик и зажал его во рту, чтобы освободить руки. Ему не доставило никакого труда опустошить три интересующие его папки из настольного лотка для бумаг. Там были документы, фотографии, пластиковые папки с бумагами. Он положил все в портфель и поставил лоток на место. На полу возле стены стоял красный чемоданчик. Он открыл его. Судя по всему, в нем лежали вещи, собранные для поездки. Пришелец тщательно исследовал содержимое: ничего интересного. Он закрыл чемоданчик и оставил в том виде, в каком обнаружил. Перед уходом он решил на всякий случай проверить все ящики стола. Чистые листы бумаги, блокноты, школьные тетради. И коробка. Едва он ее открыл, как лоб у него покрылся холодной испариной. И тут ему показалось, что на другом конце квартиры раздался тягостный вздох.

Гость закрыл входную дверь, твердо зная, что не оставил никаких следов своего пребывания в этом доме, что потратил на всю свою работу не более четверти часа, так что чем дальше отсюда его застанет рассвет, тем лучше.

Едва оставшись один, Доктор Живаго вошел в темный кабинет. Здесь все, казалось, было по-прежнему, но его не покидало чувство тревоги. Гнетущее ощущение, что он, похоже, оказался не на высоте положения.

71