Голоса потерянных друзей

Приподнимается только одна из шляп. Пожилая женщина продолжает трудиться на грядке. Она срывает какие-то вытянутые зеленые стручки и бросает их в корзину — срывает и бросает, и так раз за разом. А вторая и впрямь оказывается тетей Сардж. Знакомым движением она быстро вытирает лоб, поправляет шляпу и идет ко мне.

— Опять в доме какие-то неполадки? — спрашивает она, и в ее голосе слышатся забота и сочувствие, что меня удивляет — расстались-то мы все-таки не на самой приятной ноте.

— Да нет, там все в порядке. Но вы оказались правы — скоро мне придется оттуда съезжать. Если услышите, что где-то сдают жилье в аренду, дайте знать. Мне особых излишеств не надо — подойдет даже гараж. Как-никак жить я буду одна.

— То есть воссоединения с женихом не предвидится, надо думать? — уточняет она, давая понять, что не забыла нашего разговора в день починки крыши. И я снова чувствую это странное родство.

— В точку.

— Послушайте, — продолжает она. — Мне жаль, что я была с вами резка. Просто от желания изменить огастинский уклад до психушки недалеко — это-то я и пыталась вам втолковать. Дипломат из меня никудышный — собственно, поэтому моя военная карьера и не сложилась. Так бывает: стоит только отказаться угождать правильным людям — и вмиг оказываешься на обочине жизни.

— Совсем как у нас в колледже на факультете английской филологии, — соглашаюсь я. — Разве что там камуфляж не носят и не катаются на внедорожниках.

Мы с тетей Сардж не выдерживаем и смеемся.

— Это ваш дом? — спрашиваю я, чтобы поддержать беседу. — Красотища! Обожаю старину.

— Нет, это дом Дайси, младшей сестры моей бабушки, — уточняет Сардж, кивнув на коренастую женщину. — Я к ней приехала прошлой весной, после того как… — она тяжело вздыхает и, мгновенно прервав поток откровений, ограничивается сухим: — Не важно. Я не планировала тут оставаться, но у бабушки Дайси здесь ужас что творилось. Запасы пропана на нуле, водоснабжения, считай, никакого. Человек в девяносто лет вынужден подогревать себе воду на плите, чтобы помыться. А еще целая ватага беспризорных детей, внуков, правнуков, племянников и племянниц. И главное: что у бабушки Дайси ни попроси — она отдаст последнее. Так что я решила к ней заселиться.

Сардж растирает шею и наклоняет голову сперва в одну сторону, а потом в другую, чтобы размять затекшие мышцы. Ее губы изгибаются в невеселой усмешке.

— И полюбуйтесь-ка, где я теперь! В Огастине, штат Луизиана, собираю урожай окры! Отец небось в гробу вертится. У него-то главным событием в жизни был призыв в армию — вот уж когда для него новый мир открылся!

Похоже, за суровой внешностью Сардж скрывается необычная личность с непростой историей.

— Выходит, вы прямо-таки преобразили дом?

— С домами легко управиться, чего не скажешь о людях. Тут не поможет прочистка труб, замена проводки, покраска. Этим здешние семьи не спасти.

— Кстати, о семьях, — вставляю я, чтобы только не угодить в омут рассуждений о том, чего еще лишены огастинцы. — Я пришла поговорить о Ладжуне. Мы с ней, скажем так, пришли к согласию на той неделе: она пообещала, что больше не будет пропускать школу, а я ей за это разрешила помогать мне с одним проектом, над которым я сейчас работаю. Это было в четверг днем. Но в пятницу она не пришла в школу, и с тех пор я ее не видела. Я ходила по адресу, указанному в личном деле, но какой-то парень послал меня куда подальше.

— Это бывший ее матушки. Тиффани каждый раз к нему под бочок ныряет, когда ей жить негде. Привыкла, понимаете ли, существовать за счет других — она этим промышляет еще с тех пор, как родилась Ладжуна, а мой двоюродный брат из-за нее учебу в выпускном классе бросил. Такой уж она человек, — Сардж достает из кармана бандану, снимает шляпу, промакивает затылок, приподнимает ворот футболки и обмахивается им, чтобы хоть немного охладить разгоряченное тело. — Жестко она с людьми обходится, как ни крути. Сбагрила Ладжуну бабушке Дайси на несколько лет, пока сама в тюрьме отсиживалась, и даже ничем ее не отблагодарила.

— Подскажите, а где их найти? Где они сейчас живут? Ладжуна рассказывала, что ее мать нашла новую работу и дела вроде как пошли на лад, — говорю я. Хотя кому как не мне знать, что дети порой лгут взрослым, лишь бы только уберечь свои тайны. Есть вещи, о которых нельзя рассказывать — иначе вся твоя жизнь рискует в один миг пойти под откос. — Ладжуна, как мне кажется, не из тех, кто разбрасывается пустыми обещаниями! Ее так обрадовало мое предложение помочь с сортировкой… — говорю я и поспешно добавляю: — С нашим проектом.

— Лапочка, ты куда пропала? — кричит бабушка Дайси с грядки. — Возвращайся и подругу свою приводи! Пусть она нам тут подсобит, а потом мы ее угостим окрой и жареными зелеными помидорами! Просто пальчики оближешь! Жаль только, мяса у меня маловато. Пара кусочков жаркого из «Милзи-Уилзи» — и все. Их тоже можно доесть. Пригласи ее к нам! Нечего тут стесняться! — бабушка Дайси прикладывает ладонь ребром к уху, чтобы расслышать ответ.