Голоса потерянных друзей

Мне снова вспоминается провинциальный городок, откуда приехала моя мама, решив променять безмятежную жизнь на совсем другую. Но наблюдая за своими подопечными, я то и дело думаю о том, что очень многое она невольно прихватила с собой. Мамины отношения с мужчинами были импульсивными, беспечными, шумными, неустойчивыми, манипулятивными, полными взаимного вербального насилия, которое порой перерастало в физическое. Таким же было и наше с ней общение — то была смесь пылкой любви, бесконечных унижений, сокрушительного отчуждения и угроз, которые порой выполнялись.　

Но теперь я понимаю, что, несмотря даже на такую беспокойную, непредсказуемую семейную жизнь, я была везунчиком. У меня имелось важное преимущество: я выросла там, где взрослые — учителя, суррогатные бабушки и дедушки, няни, родители друзей — считали, что я достойна их времени, их внимания. Они служили для меня примером, учили тому, что семьи порой должны собираться за одним столом, чтобы вместе поужинать, а замечания не всегда должны заканчиваться шлепками или обидными репликами и вопросами в духе: «Бенни, почему ты меня никогда не слушаешь? Почему ты ведешь себя как идиотка?» Меня приглашали в дома, где все подчинялось определенному распорядку и родители поддерживали своих детей. Мне показали, как можно жить в стабильности. Не решись окружающие на это, откуда бы я вообще узнала, что это возможно? Нельзя стремиться к тому, чего никогда не видел　

— Объявляется минутная пауза! — говорю я. Мне она сейчас нужна не меньше, чем классу. — Помолчите все. А потом мы разберем, почему этот разговор не получился. И повторим статьи о негативе и корректности… Если хотите.　

Воцаряется полнейшая тишина. Слышно, как шелестят листья, щебечут птицы, поскрипывает телефонный провод под лапками прыгнувшей на него белки. Флаг хлопает на ветру, а железный крючок, на котором он висит, отстукивает по флагштоку послание на «морзянке».　

В тени статьи номер шесть, «правила негатива», и предписанного наказания для его нарушителей таятся невероятно мирные мгновения. Ученики просто терпеть не могут, когда их за каждую вырвавшуюся негативную реплику заставляют придумать по три комплимента. Они скорее язык проглотят, чем скажут другому приятное. Печально это осознавать. И все же я надеюсь, что так они лучше поймут, что негатив имеет свои последствия и огромную цену. Устранить этот ущерб втрое труднее, чем его нанести.　

— Ну что ж, замечательно, — говорю я спустя секунд тридцать. — Еще раз предупреждаю: «правило негатива» никто не отменял. Следующий, кто оскорбит кого-нибудь, немедленно должен будет сделать три комплимента. Может, потренируемся всем классом?　

Слышится недовольный гомон:　

— Нет уж!　

— Ну не надо!　

— Мисс Сильва! Ну хватит! По-жа-луй-ста! Мы поняли.　

Натан украдкой глядит на меня с удивлением и… восхищением? Я вдруг ощущаю странную невесомость, точно мрачный луизианский день вдруг наполнился парами гелия.　

— Давайте я начну, — лукаво предлагаю я. — Ребята, вы такие замечательные! Наши с вами уроки определенно, несомненно, бесспорно находятся в шестерке моих самых любимых!　

Ученики вздыхают и стонут. А дело все в том, что у меня всего шесть уроков и есть, и это еще с учетом времени на планерку.　

Малыш Рэй тянется к моей голове своей огромной ладонью, точно хочет достать до нее, как до баскетбольного мяча.　

— Ну уж нет, мы лучшие! — возражает худышка Майкл. Мы номер один! Девятиклассники рулят!　

Я делаю вид, будто запираю рот на замок.　

— Я тоже могу показать вашему другу свой проект! — вызывается Майкл, пока мы поднимаемся по ступенькам библиотеки. — Он офигенный, уж поверьте мне! Я отследил свою родословную аж на пять поколений назад! Ну у Дэйгров, конечно, и история! Запутаннее некуда. Было девять братьев и сестер, рожденных в рабстве в Западной Виргинии, а потом все разбежались кто куда. Томас пошел в армию Конфедерации. С какой стати? Не знаю. Его сестра Луиза после войны вышла замуж за своего бывшего хозяина. Неужели она и впрямь в него влюбилась? Или просто не было другого выбора? Тоже не знаю. Словом, мои «Байки из подземки» и правда охренительные, зуб даю!　

— А мои втрое лучше! — заявляет Малыш Рэй, а потом осекается, испугавшись, как бы снова не подпасть под действие «правила негатива». — Но я не говорил, что эти плохие. Просто у меня круче. У меня там все круто, понимаете? Я отследил свою родословную до самых глубин! Даже в архивы Библиотеки Конгресса залез ради проекта!　

— Зато мои предки появились тут раньше ваших! — заявляет Сабина Гибсон, в чьих жилах течет кровь индейцев племени чокто. — Что бы вы там ни нашли, я все равно впереди! Только если вы, не знаю, пещерного человека в свои отчеты не притянете!　

Начинается настоящая битва за самого крутого прародителя. Она в самом разгаре, когда, миновав симпатичный мраморный пьедестал с табличкой «Огастинская библиотека Карнеги», мы поднимаемся по бетонным ступенькам.