Голоса потерянных друзей

— Нет, — возражает Натан, поднимаясь с качелей. Мне вдруг становится страшно, что сейчас он откажется со мной ужинать. — Давай оба поедем в «Хрю-хрю и Ко-ко» и поужинаем там. У тебя была непростая неделя. К чему еще готовить и посуду мыть? — но, должно быть, заметив полное недоумение на моем лице, он быстро поправляется: — Нет, ну если не хочешь, так и скажи!　

— Хочу! — выпаливаю я. Хотя, не считая того единственного похода в библиотеку вместе со мной, детьми и несколькими помощниками, мы с Натаном всегда раньше предпочитали оставаться наедине. — Отличная идея! Только погоди минутку — я что-нибудь придумаю с волосами.　

— Это перед походом-то в «Хрю-хрю и Ко-ко»? — уточняет он, насмешливо вскинув брови.　

— Намек понят.　

— Выглядишь замечательно! Похожа на Дженнифер Грей из «Грязных танцев» и Дженнифер Билз из «Танца-вспышки».　

— А, ну тогда порядок! — Я исполняю неуклюжий победный танец, который мои коллеги на факультете английской филологии как-то нежно окрестили «Пляской большой птицы на льду». Натан смеется, и мы идем к его машине. По пути в город мы болтаем о всякой ерунде.

Но стоит нам переступить порог кафе, и меня охватывает смятение. За кассой стоит Бабушка Ти. Ладжуна приносит нам меню, робко здоровается и сообщает, что будет обслуживать наш столик.　

Наверное, стоило все-таки взять ужин на вынос. Встреча в библиотеке — это одно, но сейчас все слишком уж напоминает свидание. И даже по ощущениям.　

Женский тренер по бегу сидит за угловым столиком. Меня она встречает далеко не дружелюбным взглядом. Ни она, ни остальные тренеры особой приязни ко мне не питают. Многие дети начали опаздывать на тренировки после уроков, потому что слишком увлеклись работой над проектом «Подземка».　

Из задней комнаты выходит Малыш Рэй. В руках у него тазик для посуды, а на поясе, точно револьверы у ковбоя, висят бутылочки с розовым чистящим спреем. А я и не знала, что он тут работает.　

Они с Ладжуной уединяются в узком проеме между комнаткой официанток и дверью на кухню и сперва дразнятся и толкаются, а потом, думая, что никто их не видит, приникают друг к другу и целуются.　

И когда это все у них началось?　

Глаза мне словно огнем жжет. Нет! Пожалуйста, только не это! Хватит!　

Господи боже, дай мне терпения с этими детками! И шагу нельзя ступить, чтобы что-нибудь не случилось. Так и норовишь попасть в новую западню, налететь на колдобину или стену, принять неверное решение, поступить по-идиотски.　

Малыш Рэй и Ладжуна еще очень молоды, и оба обладают потрясающим потенциалом, но каждый из них в своей повседневной жизни сталкивается со сложностями. Когда растешь в проблемной семье, становишься очень уязвимым и вечно пытаешься заполнить пустоту внутри общением со сверстниками. И пускай в теории я не имею ничего против юношеской любви, мне очевидно, что в долгосрочной перспективе она обречена. Меня не оставляет чувство, что Малышу Рэю и Ладжуне в действительности эти отношения необходимы не больше, чем мне туфли на пятидюймовой шпильке.　

«Не стоит придавать этому слишком уж большое значение, — осаживаю я себя. — Такие романчики часто заканчиваются за неделю».　

— Так вот, насчет дома. Я тут подумал… — начинает Натан.　

Я с трудом отрываю взгляд от комнаты официанток и всеми силами стараюсь не обращать внимания на разъяренную тренершу.　

— Насчет моего дома?　

Вопрос так и повисает в воздухе. В этот момент к нам подходит разносчик выпечки — с угощением, аромат которого при иных обстоятельствах просто вскружил бы мне голову. Он ставит на стол потертую пластиковую корзину и загружает ее кукурузными маффинами, хлебными палочками, круглыми булочками, кладет сливочное масло и масло, смешанное с медом, а еще нож.　

— Здрасьте, мисс Пух, — здоровается он. Я до того выбита из колеи, что и не узнала в разносчике хлеба еще одного из своих учеников. Это тот самый мальчишка из семейства Фиш, с растрепанными волосами. Остальные ребята безоговорочно приписывают его к «торчкам». Поговаривают, что он курит травку, которую его семья выращивает тайком в каком-то лесу. Но обычно от него пахнет только сигаретами, и особенно после обеда.　

В учительской Фишей вообще не жалуют и даже зовут «белыми отбросами». Так и говорят: «Никто из младших Фишей все равно школу не закончит, так чего же время тратить? Чем скорее они вылетят, тем лучше. Перестанут хоть других детей портить».

Я улыбаюсь ему в ответ. Если Шэда Фиша, второго по старшинству ребенка в семье, еще можно как-то разговорить, то его младшего брата, который теперь стоит передо мной, едва ли. Я даже удивлена, что он знает, как меня зовут. Гэр Фиш ни разу рта в классе при мне не раскрыл. Ни разу! Почти все время он сидит, уронив голову на ладони, и смотрит в стол. Даже в библиотеке. В учебе он закоренелый лодырь. При этом и спортивных успехов за ним не водится, поэтому тренер не может оправдать его академических провалов.　

— Привет, Гэр! — У бедняжки есть еще две сестры, которых зовут Стар и Санни, и младший братик Финн. Люди постоянно подшучивают над их именами.　

Я и не знала, что Гэр тоже подрабатывает в кафе.