Голоса потерянных друзей

На мгновение мне кажется, что это идет директор Певото, и внутри у меня все сжимается. На прошедшей неделе я была слишком уж частой — и не то чтобы желанной — гостьей его кабинета. «Ваши требования чересчур высоки, мисс Сильва, — говорил он мне. — А просьбы о закупке дополнительных материалов — и вовсе нелепы. Вы возлагаете на учеников ожидания, не имеющие с реальностью ничего общего». Он даже не стал помогать мне с восполнением пропавших экземпляров из комплекта «Скотного двора», который с каждым днем становился все меньше. Иногда книги исчезали по две штуки за раз, пока на руках у меня не осталось только пятнадцать копий. Преподавательница химии, чей кабинет находится как раз напротив моего, нашла одну из книг в лабораторном ящике, а еще одну я вытащила из мусорного ведра, стоявшего в коридоре. Мои ученики буквально разворовывали материалы, чтобы не пришлось ничего читать.　

Изобретательно, ничего не скажешь, но только если бы речь не шла о грубом обращении с книгами, которое, как мне кажется, совершенно недопустимо, с какой стороны ни посмотри.　

Посетитель кладбища и сам точно сошел со страниц какой-то книги, В своем длинном синем пальто и желтой шляпе он напоминает медвежонка Паддингтона. Мужчина прихрамывает, слегка подволакивая за собой ногу, — а значит, это точно не директор Певото. Остановившись у одной из могил, он нащупывает краешек стены склепа и, опустив зонтик, медленно наклоняется и целует камень.　

Его щемящая, трогательная печаль задевает во мне какие-то чувствительные струны. На глаза наворачиваются слезы, я рассеянно притрагиваюсь к верхней губе и чувствую вкус дождевой воды, мха, влажного бетона, неуловимого времени. Кто же там похоронен? Возлюбленная? Ребенок? Брат или сестра? Давно почивший родитель или прадед?　

Обязательно выясню, когда он уйдет. Схожу к той могиле и посмотрю.　

Я отхожу от окна, оставляя незнакомца наедине с его чувствами, опустошаю кастрюлю, ем, одеваюсь, снова выливаю то, что накапало за это время, — на всякий случай. Потом собираюсь в город: беру ключи, сумочку и дождевик.　

От сырости входная дверь вспухла, и захлопнуть ее за собой оказывается не так-то просто. Старинный замок сегодня особенно капризен.　

— Да чтоб тебя… Ну давай же… давай…　

Когда я наконец отворачиваюсь от двери, застаю незнакомца с собакой на середине тропы, ведущей к моему дому. Он шагает к покосившимся бетонным ступенькам, прячась под зонтом от сильного ветра. У лестницы он останавливается и нащупывает перила, а я вдруг замечаю, что на золотистом ретривере вовсе не поводок с ошейником, а снаряжение — шлейка и ручка. Это служебная собака.　

Поводырь и его хозяин легко поднимаются по ступенькам, а смуглая рука незнакомца проворно скользит по перилам.　

— Вам помочь? — спрашиваю я, стараясь перекричать барабанную дробь дождя по железной крыше.　

Собака поднимает на меня глаза и виляет хвостом. А следом я замечаю и взгляд незнакомца.　

— Да я тут подумал: почему бы не навестить мисс Ретту, раз уж я все равно забрел в эти края. Мы с мисс Реттой много лет назад вместе работали в суде, так что являемся давними знакомцами, — он кивает в сторону кладбища. — Здесь похоронена моя бабушка, Мария Уолкер. А я муниципальный советник Уолкер. Точнее сказать, бывший советник. Но никак к этому не привыкну, — он протягивает мне руку, и я, наклонившись вперед, чтобы ответить на его рукопожатие, замечаю за толстыми стеклами очков затуманенные глаза. Он склоняет голову набок, силясь рассмотреть меня получше. — Как поживает мисс Ретта? Вы — одна из ее помощниц?　

— Я… заселилась сюда только на прошлой неделе, — отвечаю я, высматривая на подъездной дороге автомобиль, на котором, по моим прикидкам, он должен был сюда приехать, — или кого-нибудь из сопровождающих. — И в город приехала совсем недавно.　

— А дом-то вы купили? — со смешком уточняет он. — А то знаете, что поговаривают про городок Огастин в штате Луизиана? «Коли купишь тут домик, так будешь последним, кто в нем хозяйничает».　

В ответ на шутку я смеюсь:　

— Нет, я просто снимаю.　

— А… Ну и прекрасно. Значит, вы слишком умны и на такие уловки не ведетесь!　

Мы снова обмениваемся улыбками. Собака выражает солидарность тихим, довольным лаем.　

— Мисс Ретта переехала в город? — допытывается советник Уолкер.　

— Не знаю… я сняла дом через агента по недвижимости. И как раз собиралась в город, чтобы отыскать кого-нибудь, кто починит мне крышу, — я снова смотрю на пустую подъездную дорогу, на собеседника, на кладбище. Как он сюда добрался, интересно знать?　

Собака подходит на шаг ближе — ей явно хочется со мной подружиться. Я знаю, что трогать служебных животных ни в коем случае нельзя, но не могу удержаться от соблазна и поддаюсь ему. Одно из самых теплых моих воспоминаний о калифорнийской жизни — это воспоминание о двух котах, Вороне и По, с которыми я проводила немало времени до переезда и по которым я теперь страшно скучаю. Они, не без помощи людей, конечно, заправляли делами в магазине новых и подержанных книг, где я тогда подрабатывала, чтобы потом все равно спустить на книги почти все заработанные деньги.