Голоса прошлого

    Обычно локали с 'Аметистовым щитом' стараются вообще не трогать. Бывают исключения, конечно, Ясная Поляна, например, но они лишь подтверждают общее правило. Себе дороже, ввязываться в такую драку. Утешительный приз не в той весовой категории.

    Вот только его, 'Щит' этот, надо ещё возвести. Отладить. Запустить. И надеяться на то, что враг этого не понимает, глупо.

    Всё ещё может измениться.

    Всё ещё может измениться так, что мы здесь, на планете, окажемся в ловушке. И выручать нас станет некому. В ближайшее время. А большего и не надо.

    Приятная перспектива, ничего не скажешь.

    И на её фоне – 'Фиолетовый Полигон Шестнадцать'.

    Фиолетовый – предупреждающий цвет, цвет смертельной опасности, точно так, как у нас красный. А шестнадцать... Шестнадцать означает, что где– то на планете есть ещё номера. С нулевого по пятнадцатый как минимум. Какие из них уничтожаются прямо сейчас, для каких казнь временно отложена? Пока не выметем всех паразитов с планеты подчистую, не узнаем.

    Узкая щель завернулась винтом, постоянно приходилось поворачивать влево, всё время влево. И вниз, вниз по гигантской, проточенной водой спирали. Вот как жахнут сверху, через какую– нибудь дырку, термобарической... Будет весело. Правда, веселье продлится недолго. Но это уже, как говорится, твоё военное счастье, лови его, ешь его и радуйся. Пока можешь...

    Первая победа: горная база врага. Ну как сказать, победа. Территорию заняли, персонал уничтожили. Они дрались как черти, даже техники, даже обслуга. Но это ещё полбеды: они успели уничтожить информацию. Почти всю.

    Не забуду улыбочку того ак– лидана. Ехидную такую. Полную превосходства. Откуда мне было знать? По накатанной же схеме, синхронизация с его сознанием...

    Психокод в его сознании назывался 'шат– ап', как объяснила потом Ванесса. Но не привычный, давно изученный и применяемый вовсю спецслужбами и нехорошими парнями, а нечто интереснее. Он убивал не только своего носителя, но и генерировал в ответ эмпат– вирус, назначенный уничтожить допрашивающего телепата.

    Раньше враг такой технологией не владел.

    Спасла меня моя паранорма и поддержка Ванессы. Но до обидного мало удалось выцепить из сознания гадёныша. Название, 'фиолетовый полигон шестнадцать'. И лицо... вроде бы детское... смазанное, как на плохой графии, но с удивительными волосами – пушистыми, ярко– жёлтыми, с тонкой оранжевой искоркой в каждой пряди.

    Грешном делом, думала, что это ребёнок поганца. Но не сходилось, не похож. И волос такого цвета ни у кого из Шокквальми не бывает в принципе. Не та у них генетика. И краски для волос у них не в ходу. Значит... Значит, это кто– то из наших. Из вранийцев!

    Если на том проклятом Полигоне– Шестнадцать что– то типа Соппатского центра...

    Я не знала, что я сделаю. Правда, не знала.

    Знала только, что устроители этого Полигона на свет появились зря.

    Что лучше бы им не ждать меня, а заранее повеситься всем составом.

***

Решение принималось трудно. Некого было послать, кроме меня! Я – носитель уникальной психокинетической паранормы, то есть, могу послужить маяком для наведения струны гиперпрокола. Но я же – наблюдатель от инфосферы. Единственный. Погибну, и вместе со мной погибнет быстрая связь с флотом через инфосферу. Незаменимых нет; надо будет – справятся без телепатической связи. Но это не повод для бездумного риска.

    Любой из пирокинетиков мог бы отработать маяком; обычная практика. Но пирокинез и телепатия несовместимы. Совсем. Даже имплант телепатический не вошьёшь, не приживётся он. Поэтому маяк всегда делают в тесной связке двое: пирокинетик и телепат. Ну, а у нас сейчас не было на базе телепатов, кроме меня. Не было выбора.

    Конечно же, шла со мной вранийка Алеся Хмельнёва. Русский язык, несмотря на стабильный стержень в виде так называемого литературного, единый для всех, всё же различался от планеты к планете, иной раз весьма существенно. На литературном не говорят, это язык поэзии, прозы и памяти, доступный в должной мере не всем. Говорят на диалектах. Вранийский диалект имел свои специфичные особенности. Без Алеськи пришлось бы трудно.

    Огнев отправлял с нами одного из своих ребят. По глазам видела: он очень сожалел, что не может сопровождать нас лично. Но не дело капитану лазить по пещерам; он или на базе сидит, ждёт приказа. Или выдвигается в поле вместе со всей ротой...

   Перед отправкой он подошёл к нам, Огнев. Окликнул меня:

    – Ламберт

   Оглянулась: что ещё?

    – Вернись, – очень серьёзно попросил он

    Пирокинез – частный случай психокинеза. Ясновидение пирокинетикам доступно тоже. Пусть не в такой яркой форме, как целителям, но всё же. Капитан Огнев провидел то же самое, что и я. И беспокоился.

    – Не вернёшься – убью, – угрюмо пообещал он.

    Он не мог пойти вместо меня. Ни 'вместо', ни 'вместе'. Что ещё он мог сказать, отправляя троих бойцов, из которых старшей была я, на заведомую смерть? Только это.

    – Вернусь, – кивнула я.