Он отпускал нас. В обмен. Жизнь на жизнь, в обмен тех, кто решил умереть, но должен жить. Тех, кто пожелал сгореть, но огонь не для них, они должны жить.
Обещание.
Прощание.
Тишина.
***
Мы вернулись на базу, уставшие и вымотанные, подавленные. Чисвиропи угрюмо молчала, Патока молчала свирепо. Алеська лежала 'на щите'. Мальчишка молчал, видно, старший вправил ему немного ума, но мне на них было... Всё равно, в общем, было.
И держалась я только благодаря поддержке инфосферы.
Хотелось упасть и не шевелиться больше никогда.
Нас встречали. Капитан Огнев, само собой. И Борис Хмельнёв. Он уже знал. Между сообщением и нашим прибытием на базу прошло достаточно времени. Но смотрел Хмельнёв сейчас не на тело дочери, а на пленных. Вот говорят ещё 'лицо озарило улыбкой'. Сравнение такое поэтическое. Я наконец– то увидела, как именно это происходит.
Вот только улыбочка была не солнечная, а свирепая. От такой кому угодно хочется провалиться сквозь землю…
– А, Немель!– воскликнул Хмельнёв с нездоровой радостью в голосе. – Какая чудесная встреча.
Мальчишка широко раскрыл глаза. Похоже, он считал иначе.
– Вы знакомы? – удивилась я.
– Не то слово, – ответил Хмельнёв. – Мы – давние приятели, правда, Немель? Сколько ты мне уже нервы мотаешь, два года, третий пошёл, да?
Хмельнёв подошёл ближе. Пацан невольно подался назад, достоинство юного воина, раненого в самую гордость, слетело с него, как осенний лист под ветром. Он боялся, панически боялся Бориса Хмельнёва, и ненавидел себя за свой страх, но ничего не мог с собой поделать. А– дмори абанош дёрнулся было защитить своего подопечного, только помогло это мало.
Хмельнёв положил руки на плечи мальчика, поймал его взгляд.
– Ты мне очень много должен, парень, – тихим, но страшным по оттенку голосом сказал он. – Плати!
– 'Что он делает'? – спросила я у Ванессы.
– 'Полное копирование личностной памяти', – ответила она. – 'Процедура не из приятных'...
Мальчик закрыл глаза, потеряв сознание. А– дмори абанош подхватил его, не дал упасть.
– 'Зачем?'
– 'Сейчас узнаем...'
Хмельнёв посмотрел на меня. Я деактивировала шлем. Встретила его взгляд.
Между нами натянулась и зазвенела тоненькая леска ментального контакта.
Образ коробки в подарочной обёртке и с бантиком наверху.
– 'Передайте дальше, комадар Ламберт. Мне уже ни к чему, а вам будет крайне полезно'.
– 'Сделано', – отозвалась я, передавая – мысленно!– подарок Ванессе.
– 'Благодарю'
Он не оборвал связь сразу, и я решилась:
– 'Простите... не уберегла...'
Память о пережитом в Лесу всколыхнулась острой болью.
Тёплое ответное чувство. Благодарность. Сопереживание. Образ судьбы в виде чёрного солнца.
Связь исчезла. Хмельнёв отошёл к медикам, стоявшим у платформы с телом его мёртвой дочери. А что здесь сделаешь? Теперь– то. Судьба.
Вспомнилось, как я мучилась, провидя этот итог. Как пыталась найти выход, как голову себе сломала, чтобы предотвратить. А пришло время, и всё свершилось без моего участия. Зачем? Зачем знать наперёд всё, если не можешь изменить ничего? Как бы ни дёргалась, что бы ни придумывала, – всё, всё бесполезно!
Больше всего на свете сейчас я ненавидела свою собственную паранорму.
– Ты как, Энн? – спросил Огнев.
Я посмотрела ему в лицо. Покачала головой:
– Никак... Ничего, пройдёт.
– Помощь нужна?
Я покачала головой. Справлюсь. Бывало, и хуже.
Но он меня не отпустил. Лично проследил, чтобы я, избавившись от брони, поела и выпила кофе. То самое мерзкое пойло со стимуляторами, двойную дозу. Мы сидели в рекреационной зоне, под шатром тишины. И пили этот кофе с какими– то хрустящими палочками с ореховой крошкой внутри. Молчали. Говорить было не о чём и незачем.
Он не спросил, что я решила.
А у меня не хватило духу сказать.
ГЛАВА 7
Я тщательно, со скрупулёзной педантичностью, проверяла броню. Свою. Что у Патоки опять красный горит, я отметила. По уму, надо было, наверное, снова выдать ей целебных стульев, но я с усталым раздражением подумала, что проще составить рапорт. Если до утра ничего не изменится, так и сделаю. Здесь не парк аттракционов, и если Патока не понимает элементарного, то пусть катится ко всем чёрным дырам вместе взятым на гражданку. Как она вообще девять кругов учёбы прошла, с таким– то отношением к индивидуальной защите? По ошибке, не иначе.
Шкафчик Алеськи оставался пустым и тёмным. До сих пор не верилось... Казалось, что сейчас, вот прямо сейчас, ещё немного, и – она перешагнёт через порог. С обычной своей нахальной улыбочкой, с одной из своих шуточек... сложит броню в свой шкафчик; я помнила каждое её движение. А потом, позже, при закрытых дверях зазвучит гитара.
Время шло, Хмельнёва не появлялась (глупая детская надежда, глупая...). Тонко вспискнуло, я развернула с браслета экран: отчёт технической службы. Так быстро, молодцы...
Параметры Алеськиной брони. Норма, норма, норма, норма... Силовая поддержка шлема отключена принудительно... Внешнее воздействие – следов не обнаружено. Неисправности – отсутствуют. Двойное подтверждение отмены пользователем – да.
Хмельнёва спросила тогда у а– дмори абаноша: 'Зачем вы пришли к нам?'