Голоса с улицы

– Взгляните на «Современные телевизоры» глазами парня, который мчится по городу на большом желтом «кадиллаке». С одной стороны, тесный старый магазин, а с другой – все эти современные универмаги. Естественно, он не будет останавливаться, парковаться и заходить в грязный темный лабаз: ему нужны наклонные витрины, хорошее современное освещение, – Хедли все больше воодушевлялся. – Вы видели эти места, где стены выложены кирпичом или каким-то камнем до высоты коленей? Затем идет цветочный уровень: куча растений на таком длинном подоконнике? А потом – наклонное стекло… и спрятанное заподлицо освещение, которое пробивается из-под цветов: не слепящий прожектор, а как бы излучение. И внутри магазина все само собой поднимается, чтобы, проходя мимо, покупатель мог рассмотреть товар. Никаких лестниц – как бы плавный подъем.

– Выбрасывать деньги на ветер! Ты хоть знаешь, сколько все это стоит? Тысячи долларов – и тебе хорошо известно, что я даже не владею помещением! Им владеют «Мейсон энд Макдаффи», а я просто временно пользуюсь. Мне сдали его в аренду на пятилетний срок, и если его не продлят…

– Через два года вы все вернете, – нетерпеливо перебил Хедли. – Послушайте, будущее – за тем, что я описываю: вам придется изменить фасад. Вы ведь не усовершенствовали его, с тех пор как я у вас работаю, – только белой краской подмазали.

Тем временем женщины на кухне мыли и сушили посуду. Эллен тараторила:

– Я так и не смогла уговорить его принести эскизы: если бы Джим взглянул на них, он был понял, что имеет в виду Стюарт. Это так трудно объяснить… Люди лишь тупо смотрят на тебя, когда ты пытаешься создать идеал, а у Стюарта есть идеал, который он мечтает воплотить в жизнь. Он очень творческая личность, Элис. Большинство людей такие… в общем, такие заурядные… В них нет этой искры, понимаете? Они просто какие-то олухи… ничего не замечают вокруг – не видят, как можно все улучшить и сделать красивым. У Стюарта ведь такое чудесное чувство прекрасного: он мог бы работать с материалами, например, с камнем или строительной древесиной, с цветами – он мог бы работать с пластмассой и тканями. У него потрясающее чувство цвета, – и Эллен поспешно закончила в блаженном отчаянии: – Стюарт – настоящий художник. У него такие чудесные, такие умелые руки…

– Я знаю, – сочувственно сказала Элис. – Но если будет возможность, попроси его сбавить обороты. Ты же знаешь, что Джим подозрительно относится к тем, кто слишком густо говорит. Он думает, что ему пытаются что-то продать.

– Но он должен понимать! – страдальчески воскликнула Эллен. – Ведь Стюарт мог бы столько всего сделать для магазина – он действительно мог бы, Элис. Стюарт способен преобразить его. Это был бы совсем другой магазин.

– Этого-то я и боюсь, – язвительно сказала Элис. – Попроси его придержать язык.

Она положила на сушилку последнюю тарелку и направилась к духовке за кастрюлями и сковородами. Эллен беспомощно стояла с кухонным полотенцем в руках и ждала, изредка заглядывая в гостиную и пытаясь разобраться, о чем там идет речь.

– Иногда лучше не переусердствовать, – мягко сказала Элис. – Просто расслабься и не принимай близко к сердцу. Посидим еще немного… постарайся отвлечь их от обсуждения магазинной стратегии, – а затем она добавила: – Особенно от обсуждения того, как быть с торговым агентом «Майберга».

Они домыли кастрюли и сковородки, привели в порядок буфет и раковину, сняли фартуки и напряженно прошагали в гостиную.

– О чем задумался? – нервно сказала Эллен мужу, опустилась на подлокотник его кресла и нежно обняла Стюарта за шею.

Элис уселась на диван и спросила:

– Вы уже закончили орать друг на друга или еще нет?

– Никто не орал, – возразил Фергессон. – Мы обсуждали деловые вопросы.

– Ну так, закончили? – повторила Элис.

Фергессон заерзал.

– Что ты хочешь этим сказать? Разумеется, мы не закончили. Как мы могли закончить? Что ты от меня хочешь – чтобы я пошел и лег спать, а магазины пусть разваливаются? Какой тогда из меня бизнесмен? Сколько еще, по-твоему, мы сможем оплачивать счета, а ты сможешь покупать все эти чертовы платья с рюшечками, туфли, шляпки и прочее?.. – Его голос стал глухим. – Я устал. Сегодня мне нужно пораньше лечь спать.

Эллен побледнела и судорожно сжала руки на шее мужа. Хедли бережно высвободился из ее объятий.

– Конечно, – громко сказал он. – А мне еще нужно убрать с дороги ту партию «филко». Придется очистить для нее место на нижнем этаже.

– Смотри, не ставь коробки прямо на пол, – мрачно предупредил Фергессон. – Пока еще все нормально, но через пару месяцев весь этот сраный погреб отсыреет насквозь. Смотри, чтобы ничего не соприкасалось с бетоном.

– Мы могли бы заставить городские власти отвести этот водопровод в другое место, – сказал Хедли. – Просто вода просачивается в почву – вот почему затопление начинается так рано. Это не дождевая вода, а та, что стекает с гор.

– Чушь, – возразил Фергессон. – Там же герметичные трубы. Боже, они проходят под полусотней магазинов и тысячей домой – это целый город! Появись хоть какая-то утечка…