Голоса советских окраин. Жизнь южных мигрантов в Ленинграде и Москве

Шухрат Икрамов видел в дружбе народов основу успеха мигрантов в Ленинграде и Москве. Предполагалось, что все советские граждане должны работать вместе, чтобы построить современное общество изнутри. Вместо того, чтобы руководствоваться капиталистическим индивидуализмом, граждане используют свои таланты для взаимопомощи[350]. В повседневной жизни вера в общую судьбу проявлялась в том, что мигранты чувствовали, что находятся в безопасности и принадлежат к сообществу в городах, где преобладали этнические русские. Азамат Ормонбеков, кыргыз, который учился в Москве в 1982–1983 гг., сомневался в дружбе народов из-за неравноправия республик, однако признавал, что ценность этого принципа преображала улицы города: «Просто советская пропаганда – эта пропаганда дружбы народов. Но трудно понять, как еще это можно было сделать. Хорошо это было или плохо, мы не знаем. Но в отличие от сегодняшнего дня, тогда в любое время суток можно было выйти погулять по Москве, и с тобой бы ничего не случилось – разве что можно было попасть в случайную перепалку»[351]. Сравнения с жестокой ксенофобией в постсоветских Санкт-Петербурге и Москве проходят через воспоминания мигрантов о мирной советской эпохе. Джумабой Эсоев говорил о Москве 1980-х гг.: «В Советском Союзе я никогда не чувствовал, что мне что-либо угрожает. Я всегда знал, что я в безопасности и я свободен. Советская власть установила правила. У всех были равные права, и в целом люди были более законопослушны»[352].

Для Фридона Церетели были важны практические возможности, которые открывала дружба народов: например, данная советским гражданам свобода передвижения – по крайней мере, по территории Советского Союза: «Мы все были гражданами одной страны. Каждый мог отправиться, куда сам хотел. Никто не спрашивал, откуда вы родом, никто не ставил под вопрос ваше право находиться где-либо. То, что все люди были связаны друг с другом, – все люди Советского Союза, – было большим плюсом этой страны»[353]. Мир многих бывших советских граждан как будто сузился после распада СССР. Халимов вспоминал:

В советское время жить было легко. Я был свободен. Тогда никто не просил меня постоянно показывать паспорт. Впрочем, я был не только в Москве; я путешествовал и по всей России в советский период. Я был в Беларуси, Украине, а также в учебных целях посещал страны Прибалтики. Тогда я никогда не чувствовал какого-то страха. <…> Иногда я думаю, когда мы говорим о правах граждан, о чем мы много говорим в последнее время <…> Если честно, я думаю, что мои права как гражданина были больше защищены в Советском Союзе, чем сегодня. Тогда я мог приехать из таджикской деревни и поступить в университет. Никто и никогда не просил меня заплатить за возможность учиться, да и связей у меня тоже не было[354].