Голоса в моей голове

Не помню точных подробностей, но, видимо, в тот момент я был одержим одной из очередных безумных идей, составляющих все мое существование в этом мире и отбрасывающих мое сознание далеко-далеко за пределы суровой реальной.

Я выдохнул, отбросил карандаш и, прижавшись к стене, застыл. Рисунок был готов. Костер. Да, это был костер. Самый обыкновенный. О чем думало мое подсознание?

Я помню, как томно дышал, глядя на этот кусок бумаги. Голоса продолжали шептаться где-то в глубине висков. В голове вертелась ода и та же фраза – «это неправда, это все твои фантазии». И так раз за разом она появлялась перед моими глазами, ползла по стенам вдоль дверных проемов, небрежно разворачивалась и вновь возвращалась в голову.

– Тише, – шептал я им в ответ, – у меня почти получилось.

«Ты просто жалок, только посмотри на себя»

– Я почти дописал, осталось всего пару штрихов.

«Думаешь, я позволю тебе вновь опозориться»

– Мне надо это сделать…, – настаивал я.

Пришлось закурить. Сигарета высасывала из меня весь этот удушающий наплыв страха и отчаяния, голоса нехотя покидали голову, а мысли так рассеянно плыли по воздуху, что не составляло труда отречься от них на эти блаженные минуты. С трудом поднявшись на ноги, я поплелся на кухню. Ее несложно было определить по въевшейся грязи на кафели, грязной посуде, паре шкафчиков и еле работающему холодильнику. Никаких стульев и столов. Все максимально просто.

Никогда не получалось варить хороший кофе. Горчит. Однако, допив весь стакан, я прямиком шел за вторым. Противоречивость – основа мира.

Остановившись посреди комнаты, я задумался о времени и дате, но так и оставил это вопрос нерешенным. Моя рукопись пылилась на подоконнике под светом не самых теплых лучей осеннего солнца. Безразличный взгляд прошелся по ней, терзая презрением. Сколько же она в себе таила… Ежедневные порывы злости, проблески нервного смеха, пропитанные отчаянием. Ко всему прочему – безутешные сожаления о потерянном времени, пятнадцать пачек сигарет за три дня и несколько литров кофе.

«Ты же не собираешься браться за нее снова?»

– Не так уж я и глуп, к вашему сведению…

Ответив, я вдруг почувствовал в руках тяжелую пыльную стопку бумаг. Новая рукопись. Новая история. Она должна была им понравиться. Я ждал ответа на протяжении нескольких месяцев, но мое терпение становилось все требовательнее.

– Они пытаются принять решение, – шептал я себе под нос.

«Они пытаются придумать, как сообщить тебе это решение. Не будь так наивен. Мы все знаем, чем это кончится».

– Хватит!

Я бросил окурок на пол, поставил чашку недопитого кофе рядом с небольшим строением, напоминающем тумбочку, и вышел из комнаты.

– Территория для высокоинтеллектуальной молодежи, не ведающей о табаке? – Спросил я, вернувшись в реальность.

– Территория театра, то бишь общественного заведения, – почти моментально отрезала она, – так что брось сигарету.

Скорее всего, она была достаточно самоуверенной, потому что после сказанных слов развернулась и с победоносным видом зашла обратно в здание. Меня, к сожалению, или к счастью, не взволновали ее слова, поэтому я выкурил всю сигарету и только потом сдвинулся с места.

Гуляя по вечернему городу и сталкиваясь с идущими мне навстречу пустыми лицами, я все чаще вспоминал эту девушку, которая, как мне показалось, играла именно в той пьесе, которую мне посчастливилось увидеть. Время клонилось к десяти, поэтому я повернул обратно и с уверенным видом пошел к зданию театра в ожидании той дамы. Зачем я это делал, не знаю до сих пор.

Я простоял с незажженной сигаретой во рту не совсем долго, но за это время любой намек на людей исчез с улицы, и причина моего существования в этом месте торопливо вышла, пытаясь закинуть на плечо сумку. На этот раз на ней не было того нелепого наряда, а волосы аккуратно лежали на плечах. Наши взгляды встретились, но это не помешало ей пройти мимо, не сказав мне ни слова.

– В чем дело? – Спросил я, догнав ее.

– Ты о чем? – Испуганно ответила она, не остановив шага, и притворилась, словно совсем не узнает меня.

– Ты ничего не сказала по поводу сигареты, – промямлил я, продолжая держать ее во рту.

– Мне все равно, если честно.

– А в театральном платье тебе не было все равно.

Она резко остановилась, взглянув на меня строгим, уставшим взглядом.

– С тобой все в порядке? Ты хочешь, чтобы я сделала тебе замечание?

– Было бы неплохо, – усмехнулся я.

Она вытащила сигарету из моего рта и, грубо бросив на землю, стала демонстративно ее топтать.

– Доволен?

Я засмеялся так, чтобы не обидеть ее, но все же легкая неприязнь проскочила между нами.

– Ты такая смешная, – сказал я.

Она не обратила на эти слова внимания, но, заметив, что я все еще продолжаю идти рядом с ней, остановилась и посмотрела на меня взглядом мученика, но какого именно мне не известно. Как же приятно было осознавать, что мне все же удается разглядеть ее лицо. Казалось, ничего прекраснее этого момента не происходило со мной на протяжении долгих лет.

– Слушай, – начала она, вздохнув, – чего тебе?

– Ничего, – беззаботно ответил я, покачав головой.