Голова (Империя - 3)

Яичный желток обрызгал ей платье, но она тем не менее отклонила всякую помощь. Впрочем, она уже успела оборвать себе подол. Жемчуг у нее отстегнулся; всем бросилось в глаза, с какой нежностью Леа поправила его.

- Ваша сестрица обаятельное существо, - с огорчением услышала Алиса ее слова.

Блахфельдер возразил:

- Если бы только у нее вечно не расплывались румяна! Достаньте ей румяна, на которые не действует алкоголь. - И он занялся госпожой фон Толлебен.

Доктор Мерзер тоже был весьма галантен. Стараясь заинтересовать обоих сразу - супругу дипломата и очаровательного отпрыска газетного треста, он сообщал сведения о международном кризисе. Сведения, полученные фирмой Кнак, носили тревожный характер. От совета министров, заседавшего в данный момент в Париже, уступчивости ждать не приходится: кнаковские доверенные знали об этом из первых рук.

Шеллен заметил, что его газеты все равно это опубликуют.

- Только бы не отстать от других!

- Промышленность готовится к войне, - сказал Мерзер, брызгая слюной. Его грязно-желтое лицо покрылось до самой лысины сетью алчных морщин.

Но Блахфельдер-младший откинулся на спинку стула и провел рукой по лбу.

- Ах, да, чуть не забыл: в данную минуту французский министр иностранных дел{425} подает в отставку. Одновременно господин рейхсканцлер становится князем.

Молчание. Блахфельдер упивался произведенным им эффектом. Он взглянул на Алису Ланна, ища подтверждения. Доктор Мерзер склонился перед ней.

- Ваш высокочтимый папаша станет князем в момент объявления войны! Как раз сейчас! - с уверенностью сказал он и взглянул на часы.

- А мы сидим здесь, словно позабытые нашим веком, - заметил потрясенный Блахфельдер; вслед за тем несколько минут раздавались возгласы изумления, тревоги, безоговорочной готовности, - последние из уст Беллоны, урожденной Кнак. Леа Терра, правда, примешивала к воинственному пылу Европы свой собственный; она заявила, что не подумает переступить порог театра, пока директор Неккер не увеличит ей жалованья.

- Неккера надо тоже сместить! - крикнул Шеллен.

- Все решает соотношение сил! - воскликнула Леа, между тем как Алиса и ее брат переглянулись. Ему она говорила, что у нее болит голова, а новой подруге - что осталась дома исключительно ради нее.

- Все решает соотношение сил, - повторил в дверях чей-то певучий голос, и появилась графиня Альтгот в сопровождении депутата Швертмейера. Они искали господина Мангольфа. Рейхсканцлер не принимал никого, даже свою старую приятельницу.

- Правда, что вопрос о пожаловании ему княжеского титула решен? А господин фон Толлебен назначается статс-секретарем?

К Алисе Ланна тотчас же вернулась обычная насмешливая сдержанность. Альтгот знала ее и потому оставила в покое; от себя она добавила:

- Во всяком случае, ясно, что стадия переговоров позади. Теперь все решает соотношение сил.

- Разве я этого не говорила? - воскликнула Леа.

Блахфельдер, намешавшая себе во второй коктейль все виды настоек, шумно поддержала ее. Каждый с кем-нибудь соглашался, сам не зная, о каком конфликте идет речь - о театральном или другом. Швертмейер тщетно пытался внести ясность. Его лисья физиономия сунулась своим острым носом в общую беседу и, оскалясь, отпрянула.

- Почему вы так волнуетесь? - спросил его Шеллен. - Взгляните на Блахфельдера! Он спокойно дожидается Мангольфа. А Мангольф возвратится непременно, его здесь крепко держат.

- Так или иначе, я узнаю об этом на четверть часа раньше, чем биржа, сказал Блахфельдер.

- А мне надо знать на полчаса раньше! - выкрикнул Швертмейер вне себя.

- Для кого? - спросил Шеллен. - Для банкирской конторы Бербериц? Для Кнака? Ведь блистательной патриотической речью, которую вы произнесли вчера, сыт не будешь! - бросил он дерзко.

Депутат старался перекричать его:

- Вам легко рассуждать, молодой человек. Пусть ваши информации будут неверны, вы все равно заработаете на них. Если же мои окажутся ложными, мне крышка.

Их обоих заглушил телефонный звонок. Должно быть, Мангольф? Графиня Альтгот раньше всех схватила трубку и крикнула в нее певучим, но срывающимся голосом:

- Значит, правда? Стадия переговоров позади. Теперь все решает соотношение сил. - Но она тотчас отшатнулась. - Господи, силы небесные, кто это? - Она прижала руки к щекам. - Этот человек крикнул мне такое слово, которого я за всю свою жизнь не слыхала.

- Вы давно покинули сцену и потому забыли его, - резко сказала Леа и сама взяла трубку.

Изменившимся до неузнаваемости голосом она стала выкрикивать ответные оскорбления. Друзья, в полном составе последовавшие за ней в спальню, с ужимками помогали ей изобретать новые. Вдали от общего оживления, на пороге передней стояли только что пришедшие Терра с юношей сыном.

- Вот смотри, сын мой Клаудиус, - сказал Терра. - Такова жизнь, таков свет. Ты должен питать к ним огромное, глубочайшее уважение. Ты видишь перед собой в натуре цвет политики, искусства, промышленности. У них нет дурных побуждений. Просто они таковы!

Алиса Ланна, собравшаяся уйти, натолкнулась на них.