Голова, полная призраков

Мама была только рада ответить любезностью на любезность.

– Хорошо. Девочки, возьмемся за руки и пойдем хороводом вокруг папочки. Запевайте что-нибудь веселенькое.

Я быстро соскочила с подлокотника дивана. Соскок получился громким.

– Папа! Папа! Твоя оценка! Ты обещал, что будешь оценивать каждый мой прыжок.

Я надеялась, что своим гвалтом заглушила очередную надвигающуюся ссору.

Папа поднял палец кверху и пробурчал:

– Зачет. – Но мое сальто не вызвало в нем искреннего ликования.

Желая пресечь возобновление спора, я ткнула в телевизор:

– Может они наконец-то набредут на йети.

Марджори сказала:

– Это не шоу о йети, мартышка.

Мы были одновременно и рады, и в шоке, что Марджори так буднично заговорила с нами. Барри жестом приказал операторам снимать. Он надеялся, что кто-то из нас ответит, и беседа не затухнет.

Папа подхватил разговор:

– Да. Это… Шоу называется «Выживальщик»[52].

Я продолжила:

– Да я знаю. Но он слишком глубоко забрался в лес один-одинешенек, а ведь именно там обитают йети. Может быть этому парню удастся встретить одного из них.

– Гмм. Сомневаюсь, милая. – Папа заметно переигрывал. На его лице проступила такая фальшивая улыбка, что казалось будто она вызывает у него боль.

Я заметила:

– Думаю, он все-таки услышал йети, просто не понял, что это йети, ведь он в них не разбирается. – Фразу я сопроводила колесом на одной руке.

Папа вставил:

– Да во всем он разбирается.

– Нет, в йети он не специалист. – Я взглянула в сторону Барри и Кена, ожидая от них какого-то сигнала одобрения, знака, что мы делаем все, что надо, как надо.

Разговор прервался. Барри обронил:

– А что думает Сара? Этот парень эксперт в йети?

Мама встрепенулась:

– Что? Ой, простите. – Положив телефон на тумбочку, она скрестила руки на груди. – Никакой он не специалист по йети. Он самый обычный, как это называется, выживальщик.

Я сказала:

– Это прямо псевдоним для супергероя. Ему не хватает плаща.

Мама выдавила грустную улыбку, будто только что вспомнила, что все это время я здесь с ними.

– Без плаща! – Она процитировала персонажа из столь любимой мной «Суперсемейки».

Марджори сразу же вставила:

– Плащ из мха и хвороста. – Она говорила неразборчиво, но это был не странный и страшный говор одержимого, а ее обычное бормотание, в котором читался крайне умеренный интерес к теме обсуждения. И я, и мама услышали ее. Мама даже рассмеялась.

Марджори добавила:

– А заодно и тесное трико из беличьих шкурок.

Мама закончила мысль:

– Самое место для пары орешков.

Я выкрикнула:

– Мама! – Все, кроме папы, засмеялись.

В комнате вновь стало тихо. Барри и Кен перешептывались и сверялись со своими записями. Я оперлась на подлокотник дивана, будто тот был гимнастическим конем, и то и дело вставала на цыпочки и опускалась на стопы. Мы понаблюдали за тем, как выживальщик строит себе убежище и расставляет ловушки для мелких животных.

Я скривилась:

– Ой, он что в самом деле хочет размозжить головы зверушкам этими камнями? Противно, не хочу дальше смотреть. Переключите на что-нибудь другое.

Марджори повернулась ко мне с одним закрытым глазом и посмотрела на меня через пальцы.

– Где там твоя головушка? – Она соединила большой и указательный пальцы. – Хлюп-хлюп-хлюп…

Изобразив предсмертный вскрик, я повалилась на диван, размахивая ногами, и уткнулась головой прямо папе в колени.

Тот вскрикнул:

– Достали! – Папа спихнул меня со своих коленей на диван. – Ты мне попала прямо по… – Бросив взгляд на камеры, он умолк.

Марджори завершила его мысль:

– Прямо в самое трико. – Она захихикала. Засмеялась и я. Мама присоединилась к нам.

Кен предложил нам поискать среди наших DVD что-нибудь интересное для всех нас. Что-нибудь смешное, о чем можно было бы поговорить. Я крикнула: «Суперсемейка!» Однако Марджори забраковала мое предложение. Мама подошла к шкафчику и начала разбирать нашу скудную киноколлекцию. Она зачитывала названия фильмов, но ни одна из кинокартин не была одобрена. Не получалось договориться.

– Все, хватит. Джон, переключи просто на что-нибудь, что мы все вместе сможем посмотреть.

Я предложила:

– «Губка Боб».

– Нет…

Папа переключил на хоккей, но под наше нытье вернулся к «Выживальщику».

Марджори начала приподниматься с пола.

Папа спросил:

– Куда ты собралась?

– К себе? Можно?

– Да, хорошо. Ты… нормально себя чувствуешь?

Ответа от Марджори не последовало.

Я спросила:

– Если Марджори идет к себе, можно поставить «Суперсемейку»? Кен, присоединяйся.

Барри вошел в комнату. Он поднял руки, как регулировщик на перекрестке.

– Все идет отлично. Марджори, если ты себя чувствуешь хорошо – удели нам, пожалуйста, еще несколько минут. Ты нас очень выручишь.

Губы Марджори двигались, но без слов. Я не знала, что сейчас будет. Тем сильнее было мое удивление, когда она послушно уселась снова на пол.

Барри заявил:

– Прекрасно. – Он хлопнул в ладоши. – Почему бы вам не поговорить о том, что будет завтра?

Мама спросила:

– И о чем тут говорить?