Голова в кустах

И опять со мной случился припадок сродни вчерашнему, когда я выдворила Варвару Линеву. Прав полковник Измайлов, не возьмут меня в милиционеры — эмоциями существую. Вместо того чтобы поехать к Загорским, поинтересоваться успехами их «Надежды» и разведать обстановку, я испугалась до паралича. «На самолете» — в смысле далеко и надолго? Или, как у наркоманов передозировка называется, — отлет? Не напрасно я провела две недели «в командировке».

Снова схватилась за трубку. Измайлов отсутствовал и дома, и в служебном кабинете. Наудачу я позвонила лейтенантам и нарвалась на Сергея Балкова.

— По воскресеньям тоже пашете?

— Поля, у нас неприятности. Юрьев куда-то запропастился. Вечером должен был встретиться с Линевой. Связь назначили на десять утра, а уже одиннадцать.

— Он не встретился с Варварой, Сережа. Она сорок минут мокла под изморосью и вернулась серая, сникшая, краше в гроб кладут.

— Ох черт!

Но я не в состоянии была сразу оценить — катастрофа. Саня, Борис, ментов убирали по очереди. Я принялась умолять Балкова прокатиться со мной к Загорским. На самый крайний случай, просто в подъезде покурить, пока я что-нибудь вынюхаю. Сергей растерялся. Измайлов ушел к начальнику отдела по борьбе с наркотой, лейтенанту отлучаться не рекомендовалось.

— Ладно, если я тоже вдруг запропащусь, пеняй на полковника.

Бесспорно, грязный метод. Шантаж.

Доложи Сергей Вику, что я помчалась к юному наркоману в растрепанных чувствах и мыслях без сопровождения, полковник его по стенке размазал бы. Я подличала, но остановиться не могла. В итоге Балков черкнул для Измайлова пару предложений о Борисе Юрьеве и сказал мне:

— Чур, не рассусоливать там. Бегом.

Самой не стоялось на месте. Мы с лейтенантом побили все рекорды, оказавшись у двери Загорских через полчаса ноздря в ноздрю. Запыхались. Слегка отдышались. Я принялась мучить звонок и одновременно пинать преграду ногой.

Из квартиры раздалось приглушенное бульканье. Оно было странным и непривычным, однако подняло Балкова в сыскарскую стойку.

— Сережа, в фильмах показывают ваши отмычки. Не стесняйся, отопри.

— У меня ничего подобного нет.

— Ломай!

— Не имею права.

Я начала бросаться на дверь. Психоз заразителен. Сергей крякнул, поднатужился и…

Юра Загорский с пеной на сизых губах пытался шевелиться. Или корчился в судорогах. Как мы с Сергеем не пришибли его дверью? Чудо. Пол вокруг мальчика был мокрым и липким. Он умирал.

Балков ловко повернул Юру на бок, я неверными пальцами запихнула в розетку отключенный телефонный шнур и вызвала «Скорую».

— Предупреди, что менты контролируют срок прибытия…

Я предупредила. Срок выбрали минимальный.

— Не довезем, круто ширнулся, — вздохнул молодой медбрат, возясь с капельницей. — По несколько раз в сутки маемся с наркоманами. Вы еще позвонили, другие уползают от подыхающего.

А минут на двадцать раньше нельзя было?

— Нельзя! — крикнул Балков.

Я впервые слышала его крик. Он забубнил в трубку какие-то объяснения.

Позвал меня:

— Поля, Виктор Николаевич на проводе. Я предупредил, что ты не в себе.

Вик был мягок и нежен. Чаровал нарочито ровным тоном. Я истерически сообщила ему:

— Его убили наркотиками, он предсказывал. Кто?!

— На идиотские вопросы не отвечаю, — вспылил Измайлов.

Я словно очнулась после обморока.

Нервные клетки у ментов были на исходе. Но Вик обуздал страсти и снова заговорил спокойно. Мне надлежало отправляться с Юрой в больницу и дожидаться в его палате дежурного милиционера.

Сергею дозволялось пошарить в ящиках и шкафах Загорских. Потом к телефону позвали доктора. Тот заявил:

— Не сам он себя колол, товарищ полковник. Доза лошадиная, я не видел таких рисковых. Вены у мальчишки сносные, должен был четвертью вколотого обходиться, а то и меньше. Разве что самоубийца. Но счеты с жизнью они чаще сводят, когда наркотика нет. А у этого — Клондайк. Да, главное, следы на запястьях и щиколотках, будто связан был крепко. Когда убедились, что загибается, развязали.

Я представила связывающую Юру… Вешкову… По извилинам не проходили мысли такого сорта. Вспомнились ее выступления о необходимости курсов, где наркоманов научат стерилизовать шприцы, оказывать друг другу первую помощь при передозировке. И организовала ведь она этот ликбез, заставила коллег проводить занятия бесплатно. Есть предел цинизму, даже моему. Я не рассказала Вику о своих утренних подозрениях, отнесла их к помутнению рассудка.

Меня заторопили — Юра уже лежал на носилках — белый, с заострившимся носом и черными веками.

— Жив? — спросила я.

— Пока жив. Поторопимся, у нас реанимационная машина. Скоро прояснится, не в рубашке ли малый родился…

Он не умер и через два часа, когда я выползла на улицу из клиники. Прогноз медики давали наихудший, но обещали «сделать все возможное».

Ветер дул студеный, дождь накрапывал настырный, и дико было смотреть на зеленые листья и клумбы с разноцветными астрами. Только теперь до меня дошло, что я забыла у Загорских куртку.