Голован

— Базар у нас самый знатный в округе, — со значением рассказывал, быстро скачущий чуть ли не на одной ноге Хромой. — Товар наш ценится. С севера, конечно, редко, а вот с востока и даже юго-востока к нам заезжают часто. Кто продавать, а кто и покупать. Обычно партиями, сами понимаете. И вы ж за тем же, понятно. Еще бы, с севера давно уж не заглядывали. Не скажу точно сколько, вдруг и пару лет? Так что товара-то нашего у вас поубавилось. Истирается товар-то наш, кто ж не знает. Прочный, прочный, а истирается, расходуется. Но ничего, тут подкупите. Потом хорошо наварите. Товар же хорош. Сам всегда вижу и радуюсь. Только из-за него-то наш городок еще цветом цветет, не высыхает людьми. Не то, что Большой Миторкоуп. На него всего-то двух взрывов и хватило, чтобы засох окончательно. Только привидения теперь там. Ночью светятся, заманивают, за ноги схватят — не отпустят. Не по слухам говорю, друг-товарищ, не по слухам. Думаешь, чего я хромаю-то? Едва ноги унес тогда. Да уж! Занесла недобрая. Но зато здесь устроился. Людей вот встречаю хороших, провожаю до места. Могу даже ночлег показать хороший, с крышей. Не надо? Нет? Есть где баиньки-то? Ну, как хотите, доблестные купцы. Как хотите. А товар у нас да, знатный. Как раз намедни купцы с запада пожаловали. Подвезли. Скажу вам, много раз я товар видел. Разный. Но этот! Слово даю, таких рабов еще сыскать надо.

«Рабов»! До этого момента я слушал каляканья местного вполуха, но сейчас… Теперь я понял, почему Жуж Шоймар велел обязательно взять с собой мой докторский чемоданчик. Я-то думал, на случай неожиданной перестрелки, для перевязки раненых…

Итак, мы прибыли сюда прикупить рабов. Жизнь — штука прият… Не слишком приятная, я хотел сказать, но удивляться ей не перестаешь.

28. Доктор Дар Гаал.

Приписываемые дневники

Об этом не принято говорить. Даже теперь, после ужасов Атомной, и то какие-то тщедушные остатки деликатности не позволяют. И конечно, разум — эта жутко приспособительная инстанция — плетет свои доводы-объяснения. Мол, тяжелые условия существования вынудили… А также, что это как бы расплата агрессора, который начал первым и… В общем, интриги помещенного в голову и прожорливого агрегата известны.

Тем не менее штуковина под названием «рабство» существовала задолго до БМАД. Оно не приветствовалось в столицах, но на периферии процветало вовсю. Контингент: заключенные своего собственного «производства» или пленные — военнослужащие противника, захваченные во время пограничных конфликтов. А также, что греха таить, гражданские, прихваченные в процессе рейдов по территории агрессора. Понятно, после Всеобщей Атомной этого добра прибавилось без меры. Тирианцев, да и прочих «голубо-союзных», пару раз как минимум, брали в котлы целыми армиями. Их что ж, надо было отпускать? Вот и приспособили по старой схеме.

Правда, теперь в процесс внесены изменения. Ранее это все, как бы не существуя, бытовало на государственном уровне. Ясное дело, многие тысячи несчастных прогибались на частных предприятиях, ну так, куда ж деваться, раз средства производства в частных руках. Однако хотя бы сам захват — так сказать, приватизацию живой рабочей силы — капиталисты вроде бы не производили. Получали от Империи и кланялись в ноги за подачку. Ныне другая песня.

Вся периферия погрязла в варварстве, так что самые эффективные собственники наладили добычу рабов самостоятельно. Да отрасль и сама по себе развилась. Ведь общее количество ценностей, после концентрированных ударов Большими Дубинками, несколько убавилось. А вот людишки, сколько их ни колбасило вместе с городами и деревнями, все не переводились. Видимо, их и на самом деле было на Большой Суше чрезмерно. Так что из всего довоенного добра сохранились только люди. Ныне все эти бесхозные производственные силы следовало утилизировать. И задача, между прочим, упростилась: Империя сгинула, и кто враг, а кто — пока в сторонке, уже не разобрать. Стало быть, можно хватать всех, кто попадется. Своих, чужих — какая, к свиньям, разница?

Ныне мы наблюдали частный случай данного предпринимательства.

29. Доктор Дар Гаал.

Приписываемые дневники