Головная боль в наследство

Валерия Андреевна Савельева Головная боль в наследство

Пролог - Прабабкино наследство

По праву мой земельный участок встретил хозяина напрочь проржавевшими коваными воротами и такой же оградкой, которая в некоторых местах ещё и погнута была, будто её упорно и ежедневно быки бодали. А за этой грудой металлолома имелось нечто, больше напоминающее буйные сорняковые джунгли, а не ухоженный сад. Так, а дом где-то среди этого леса, да? А идти точно надо?

Теперь вот ребром встаёт вопрос: и какого же чёрта я, истинно городской житель, полтора с лишним часа пёрся в данную глушь? Сперва на авто, а потом уже и пешочком, пощадив свой любимый Шевроле, который, увы, внедорожником не был и мог застрять в тех непролазных буграх, называемых "просёлочной дорогой". А всё ради лицезрения этого чуда природы? Джунгли в зоне с резко континентальным климатом – какое диво! А за каким Макаром оно мне?

Так, ладно, Толик, успокойся, ты же серьёзный и взрослый молодой человек, осенью вон, на пятый курс пойдёшь и через год поздороваешься с полностью независимой жизнью. Вздохни поглубже, расправь плечи и пройди… А, собственно, как внутрь-то попасть? Ключи от дома у меня есть, но про калитку никто не говорил!

Итак, стоит всё же сказать, что я тут делаю и почему сейчас пытаюсь перелезть – да-да, другого варианта в голову не пришло – через этот "прекрасный" кованый заборчик. Зовут меня Анатолий Суворов, двадцать лет отроду, студент. Семья имеется полная и счастливая: родители, куча родни по их линии, я да две моих сестрички: младшая и старшая. И жил я спокойненько в своей съемной квартирке, не думал ни о чём, наслаждался первыми днями отдыха после с горем пополам закрытой сессии… пока не узнал, что скончалась моя прабабушка по материнской линии и домик-то свой в наследство мне оставила, а квартиру – внучке младшей, какой-то там двоюродной сестре моей матушки.

Помнил я эту прабабку, странная и неразговорчивая женщина была, всегда с закрытым лицом и руками ходила. Она вроде бы турчанка была, мусульманка, но, влюбившись в прадеда, сбежала в другую страну, преступив законы. Притом муж её умер уже лет двадцать назад, когда я ещё не родился, а вот эта долго жила, упорно.

Почему наследство досталось именно мне, было неизвестно, но по разным офисам знатно помотали "наследничка", пока, наконец, не удостоверились, что я тот, кто нужно, и не передали ключики от "особнячка". Довольно жуткого, стоит заметить…

Я, наконец, пробрался по почти незаметной тропинке между зарослей неизвестных растений к порогу дома. Так и представляю себе эту картину: встрёпанный парень с ветками непонятного происхождения в тёмных волосах и заляпанной грязью светлой одежде стоит у ступеней, ведущих к парадному входу в громадный домище, и опасливо изучает эти самые ступеньки взглядом. Да, не внушают они мне доверия! Вот встану сейчас и точно провалюсь – доски-то, поди, давно все прогнили.

Когда я минут через пять упорных раздумий поднялся всё же на крылечко, оказалось, что дерево, из которого лестницу делали, было добротное, хотя конструкция всё равно неприятно поскрипывала. Переданный мне нотариусом ключ с трудом, но повернулся в замочной скважине, открывая вход в логово дья… вернее, в личный особняк.

Ну и темнотища да пылища тут!

Сделал пару шагов, стукнулся носком туфли о какой-то неприятно звякнувший предмет, запнулся о выступающую доску – а доску ли? – и повалился на пол. Грохот был, конечно, несусветный, хотя он приглушался толстым слоем пыли, который до этого покрывал деревянный пол.

– Да чтоб тебя черти драли во все дыры, дурацкая и шизанутая дрянь! – рявкнул я, пугая местных жителей. Точнее, крыс! Да-да, именно их, ибо что ещё может шебуршиться у меня за спиной в пустой развалюхе?!

– На местном диалекте это будет приветствием? – заменив странное шуршание, раздался за спиной голос. – Не слышал такое… Неприятное, хоть и выполнимое.

Обернувшись, я дико заорал. Если б тут были крысы, они давно б уже испугались и разбежались. Но странный мужчина, сидящий рядом со мной на полу и вытирающий рукавом длинной белой рубахи подозрительный металлический предмет, никуда не исчез, лишь наморщился, будто от укуса комара. Кожа у незнакомца смуглая, на тёмных волосах косо сидит феска, а одежда вся состоит из лёгких сандалий да длинной широкой рубахи до пола, перевязанной на бёдрах чёрным широким поясом.

– Т-ты кто такой? – выдавливаю из себя. Нет, честно, я не из пугливых, но тут… Да что за чертовщина творится?

Он поднимает на меня тоскливый взгляд голубых глаз, ярких-ярких… именно такие у той самой прабабки были, которая дом в наследство завещала. Может, её родственник какой, тоже претендующий на домик? Так я ключи с радостью отдам, только пусть документы все сам заново оформляет.

– Ифрит, – отозвался незнакомец, вновь протирая рукавом предмет в руках. Лампу?

– Ааа… Красивое имя, – автоматически ответил, продолжая рассматривать золочёную вещицу, за что заслужил уже не вздох, а смешок. – А ч-что здесь делаешь?