Головоломка

На глазах у нее выступили слезы, и она стала нашаривать рукой сумочку у себя на коленях. Открыв ее, она полезла внутрь, ожидая нащупать в ней привычные вещи, но с удивлением наткнулась на что-то твердое и неподатливое. Она заглянула в сумочку. Оттуда на нее смотрел револьвер Смит и Вессон. 357 Магнум.

* * *

— Они выезжают сюда, Стив, — сказал Клинг, повесив трубку. — Я объяснил им ситуацию. Они пройдут через соседнюю улицу.

— Хорошо, — сказал Карелла и повернулся вновь к Сэму Джоунзу. — А теперь, Джоунзи, давай поговорим серьезно.

Джоунзи кивнул. Лицо его все еще оставалось бледным, руки на коленях по-прежнему дрожали.

— Прежде всего не мог бы ты сообщить мне, куда ты ходил сегодня днем, когда вышел из дома Томми якобы на прогулку?

— Якобы?

— Да, якобы. Куда ты ходил?

— А в чем дело?

— А в том, что кто-то подпилил конец рулевой тяги в машине, и из-за этого она отказала на спуске, причем мы все чуть не отправились на тот свет к чертовой матери. Вот так-то, Джоунзи.

— Я думал, что несчастный случай…

— Ну-ну?

— Я думал, что это просто несчастный случай.

— Да? А ведь ты весьма кстати вышел перед этим из машины. Чтобы купить сигарет, помнишь? Хотя Томми предлагал тебе свои.

— Вы ведь не думаете…

— Я пока ничего не думаю. Я просто хочу узнать, куда это ты ходил утром на прогулку, вот и все.

— Я, право, не помню. Я очень нервничал. Я просто прошелся.

— Куда?

— Я вышел из дома и пошел. Прошел, наверное, а полмили, потом повернул обратно.

— Встретил кого-нибудь по дороге?

— Нет.

— Остановился где-нибудь?

— Нет.

— В таком случае мы располагаем только твоим свидетельством относительно того, где ты находился в тот момент, когда кто-то подпилил рулевую тягу.

— Я не знаю… раз вы ставите вопрос таким образом…

— А как бы ты поставил его, Джоунзи?

— Но зачем бы мне понадобилось… зачем бы мне понадобилось совершить такой идиотский поступок?

Абсолютно ровным голосом Карелла сказал:

— У Томми есть завещание, в котором он оставляет все, что ему принадлежит, тебе.

— Ах, это? Святой Петр, да что у него есть?

— А в самом деле, что у него есть, Джоунзи?

— Да откуда я знаю? То, что он не богат, это точно. Если он умрет, возможно, у него окажется сколько-то денег на его солдатской страховке. Еще у него есть «бьюик» 1958 года и, вероятно, какой-то небольшой счет в банке. Вот и все, что мне известно.

— Похоже, тебе известно очень и очень много.

— Но ведь я его лучший друг. Почему бы мне и не знать этого? И потом, это не такие вещи, которые человек стал бы держать в секрете. Господи, но не думаете же вы, что я попытался бы убить Томми — моего лучшего друга! — из-за нескольких тысяч долларов?

— Это делали и из-за меньших сумм, — бесстрастно сказал Карелла. — И с лучшими друзьями. И с женами и мужьями. С матерями и сыновьями. Некоторые люди любят деньги, Джоунзи.

— Да, но… вы идете по ложному следу. Я бы никогда не смог сделать ничего подобного.

— И все же по завещанию Томми ты его единственный наследник.

— Теперь он женат. И он изменит его, как только вернется из свадебного путешествия.

— Что может служить чертовски хорошим основанием для того, чтобы убить его сейчас, — сказал Клинг.

— Слушайте, вы, парни, с ума посходили! — воскликнул Джоунзи. — Я бы не сделал этого, Я просто не сделал бы ничего подобного. Вы думаете, я мог убить Бирнбаума? Славного старика, которого я знал с детства? Вы думаете, я мог бы решиться на это?

— И все же кто-то решился, — возразил Карелла.

— Но не я. Зачем бы я стал это делать? — Он сделал паузу и выжидающе посмотрел на детективов. — Во имя святого Петра, стал бы я убивать единственного живого свидетеля этих завещаний? По-вашему, в этом есть хоть какой-то здравый смысл?

— Тут он, похоже, прав, Стив, — сказал Клинг.

— Слушайте, я вам говорю, — продолжал Джоунзи, — я не имел никакого отношения ни к смерти Бирнбаума, ни…

Отчаянный стук в дверь прервал его, В то же мгновение Кристин Максуэлл, не дожидаясь, пока кто-нибудь ей откроет, распахнула дверь и ворвалась в комнату, потрясая револьвером.

— Я нашла это в своей сумочке, — взволнованно затараторила она. То есть не в моей сумочке. Какая-то девица в дамской комнате по ошибке взяла мою, а эту оставила. Я подумала, что это…

— Немножко помедленнее, — попросил Карелла.

— …моя сумка, и открыла ее, чтоб достать носовой платок, а внутри оказалось вот это. — Она помахала револьвером.

— Прекрати размахивать этой чертовой пушкой, она может оказаться заряженной, — рявкнул Карелла и отобрал у нее револьвер. Затем он кивнул: — Он самый, Берт! — и понюхал ствол. — Нам больше нет необходимости искать револьвер, из которого убили Бирнбаума. — Он повернулся к Кристин: — Так ты говоришь, что это было в твоей сумке?

— Нет. Я только подумала, что это моя сумка. Со мной в дамской комнате была одна блондинка. И, по-видимому, она по ошибке взяла мою сумку. А эту оставила.

— Блондинка? — переспросил Клинг.

— Да.

— Как она выглядела?

— Очень крупная девушка, — сказала Кристин, — в красном шелковом платье.

— Тьфу ты! — воскликнул Клинг. — Я же танцевал с ней перед обедом.

— Пойдем поищем ее. — Карелла направился к двери.