Головоломка

— Дождись больших ракет, от которых много шума.

— Да. Да.

— Ты это можешь, Марти.

— Я знаю.

— Ты мужчина, Марти. Мой мужчина.

— Я знаю. Ш-ш-ш-ш… Не надо, это меня нервирует.

— Ладно. Я подожду, пока все это кончится, Марти. Прицелься получше.

— Да, да.

«Он собирается застрелить Томми, — подумал Хейз в ужасе от полной своей беспомощности. — О боже мой, он собирается застрелить Томми, и я абсолютно ничего не могу сделать, чтобы помешать ему».

* * *

— Что… что со мной? — спросил Бен Дарси.

Он отодвинул руку Кареллы, прижимавшую к его голове мокрый бинт, поморгал и попытался сесть, но тут же резко схватился за затылок.

— О, моя голова. Черт, совершенно раскалывается. Что произошло?

— Я жду, что это ты мне расскажешь, — сказал Карелла. — И на, приложи этот бинт к шишке.

— Ага. Спасибо. — Дарси снова поморгал в недоумении. — А что… что это за шум?

— Это фейерверк.

— А… Томми и Анджела уже уехали?

— Не думаю.

— О-о…

— Итак, что же случилось, — спросил Карелла.

— Я точно не знаю… Я, понимаешь, гулял здесь…

— Почему?

— Что почему?

— Почему ты гулял здесь, в этих кустах?

— Я чувствовал себя не ахти как от всей этой круговерти и из-за скандала с Томми. И я ушел сюда, где потише.

— Что потом?

— Кто-то меня ударил.

— Кто?

— Я не знаю.

— Вспомни! Сначала ты крикнул, — сказал Карелла. — Ты позвал на помощь. Почему ты это сделал?

— Потому что сзади кто-то обхватил меня рукой за шею. Тогда я и крикнул. Боже мой, чем он меня ударил? У меня ощущение, что он проломил мне голову.

— Это был мужчина, Бен?

— Да. Да, рука была явно мужской.

— И ты крикнул: «На помощь!»

— Да.

— А мужчина что-нибудь сказал?

— Да.

— Что?

— Он сказал: «Ты паршивый сучонок, я всех вас поубиваю».

— Какой у него был голос?

— Низкий. Хриплый. Голос крупного мужчины.

— Ну, насколько крупного?

— Очень крупного. Рука была очень сильной.

— Какой у тебя рост, Бен?

— Ровно шесть футов.

— Как ты считаешь, он был намного выше тебя? Ну по твоему ощущению?

— Нет, ну не то чтобы очень. Я думаю, наверное, дюйма на три, на четыре. Или около этого.

— И, значит, он сказал: «Ты паршивый сучонок, я всех вас поубиваю». Так?

— Да.

— А после этого он тебя ударил?

— Да.

— По голове?

— Да.

— Это единственное место, куда он тебя ударил?

— Да.

— Он не повалил тебя на землю? Не бил ногами? Нет?

— Нет.

— Он просто обхватил тебя сзади рукой за горло, притянул к себе и ударил по голове, так?

— Да.

— Во что он был одет?

— В смокинг, по-моему. Я видел только руку, но, по-моему, это был рукав смокинга.

— Ты уверен, что это был рукав смокинга?

— Да.

— И было не слишком темно, чтобы это разглядеть?

— Нет. Нет.

— Какого цвета был смокинг?

— Черного.

— А не синего?

— Нет. Черного.

— И ты уверен, что не ошибся? В такой темноте? В тени этого дерева?

— Да, Он был черный. По-моему, черный.

— Человек сначала заговорил, а потом ты закричал? Или ты сначала позвал на помощь? А?

— Сначала он заговорил, а потом я… нет, минуточку. Сначала я крикнул «На помощь!», а потом он выругался и ударил меня.

— Только один раз, верно?

— Да. Он ударил меня по голове. Это все, что я помню.

— И ты упал без сознания, верно?

— Да.

— Один последний вопрос, Бен.

— Да?

— Почему ты лжешь?

* * *

Уже растаяли в воздухе, с треском и шипением, огромные огненные колеса, уже отпылали в небе красные римские свечи, А теперь пиротехники из фирмы «Свадьбы и торжества», находившиеся позади платформы для фейерверка, готовились зажечь запалы последних ракет для грандиозного финала. Томми Джордано стоял бок о бок со своим тестем и молодой женой в свете украшавших оркестровую эстраду ламп и дожидался яростного каскада взрывов и огней, который должен был разразиться через минуту. Он не знал, что в точку, чуть повыше надбровья его левого глаза, уже нацелен крест окуляра оптического прицела. Он стоял, мило улыбаясь, и наблюдал, как суетятся пиротехники позади платформы. Заметив, что уже запалили первый шнур, он сжал руку Анджелы.

Огонь с треском побежал по шнуру — дальше, дальше! — и наконец достиг порохового заряда. Первая ракета рассыпалась в небе дождем синих и зеленых звездочек, вслед за ней почти мгновенно взлетела вторая, и в бархатной черноте заметались серебряные огоньки. Взрывы следовали один за другим, сотрясая стекла в окнах домов тихого квартала и угрожая не оставить камня на камке от мирного спокойствия ночи.

В чердачной комнате дома Бирнбаума Уна Блейк вонзила ногти в плечо Соколина.

— Пора, — сказала она. — Давай, Марти.

Глава 15

Детективы работали слаженно, как хорошо спевшийся дуэт, и, возможно, вся операция прошла бы гладко и бескровно, если бы не знаменитое невезение одного из членов этого дуэта — Боба О'Брайена. Можно было не сомневаться, что по их возвращении в дежурку всю вину за случившееся свалят на него и легенда о том, что уже одно его участие в деле — непременный залог всяческого рода несчастий, приобретет еще больше сторонников среди полицейских.

Они вытащили свои револьверы еще на веранде дома Бирнбаума. О'Брайен стал сбоку, а Мейер повернул круглую ручку и осторожно отворил дверь. В гостиной первого этажа было сумрачно и тихо. Стараясь не шуметь, они вошли внутрь.