Головоломка для дураков. Алый круг. Семеро с Голгофы

Мне не слишком по душе пришлась идея будить одного из пациентов посреди ночи, но, раз уж я дал себя вовлечь так далеко в это дело, лучше было как можно скорее с ним покончить. Лариби в волнении следил за мной, когда я встал и направился к двери.

Стоило мне выглянуть в коридор и посмотреть в дальний его конец, как я сразу же увидел Уоррена. В алькове теперь горел свет, и ночной дежурный боком сидел в кресле, которое прежде занимала его сестра. Он локтем уперся в стол рядом с телефоном, поддерживая ладонью голову.

Проскочить незамеченным через коридор к расположенной совсем близко комнате Геддеса не составило труда. Гораздо сложнее было разбудить его. Мне пришлось грубовато потрясти его за плечо, прежде чем я добился хоть какой-то реакции. Когда же он окончательно проснулся, то чуть слышно вскрикнул от страха и окаменел, опершись на подушку, как совсем недавно сделал я сам, услышав шаги Лариби.

Я знал, что нарколепсия Геддеса была чревата ночными кошмарами и постоянной боязнью темноты, а потому чувствовал себя последним негодяем.

– Все в порядке. Не пугайтесь. Это я – Дулут, – поспешил я успокоить его.

Объяснил ему ситуацию, но он, по-моему, не слишком хорошо понял меня, в чем не было его вины. Даже мне самому мои слова представлялись каким-то совершеннейшим бредом.

– Но Лариби пребывает в чрезвычайно взвинченном состоянии, – заключил я свой рассказ. – И мне показалось необходимым оказать ему поддержку, в которой он крайне нуждается именно сейчас.

После краткой паузы Геддес продемонстрировал типично английское восприятие странных предложений и необычных просьб.

– Буду только рад помочь. Да, буду только рад. Несомненно.

Он выбрался из постели, и мы вместе на цыпочках вернулись в мою палату. Лариби ждал, сгорая от нетерпения. Как только мы появились, он устремился к нам, размахивая бумагой.

– Вам нужно только поставить свою подпись вот здесь, Геддес. Подпишитесь как свидетель под моим последним волеизъявлением, пожалуйста.

Дрожащими пальцами он запалил еще спичку и отдал Геддесу авторучку. Англичанин во весь рот зевнул, приложил документ к стенке и нацарапал внизу свою фамилию.

– А теперь еще раз вы, Дулут, – воскликнул старик. – Я только что вспомнил, что оба свидетеля должны расписаться в присутствии друг друга.

Я повторил процедуру при Геддесе, который если и был свидетелем, то очень сонным и едва ли соображавшим, что делает. Он почти сразу пробормотал:

– А теперь, если нет возражений, Дулут, я бы вернулся ко сну. У меня в голове все путается.

Он направился к выходу и почти взялся за ручку двери, когда она начала сама медленно открываться внутрь. Инстинктивно он сделал шаг назад. Собственно, отшатнулись мы все и тупо уставились на полосу света, которая постепенно расширялась, а затем ее заслонила тощая нескладная фигура, переступившая через порог.

Мои нервы, должно быть, были напряжены до предела, потому что на мгновение мною овладел безотчетный страх. Босой мужчина в синей шелковой пижаме почему-то произвел поначалу жутковатое впечатление. Он не шел, а почти плыл по полу, словно двигался, погруженный в транс. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы узнать Дэвида Фенвика.

Он закрыл за собой дверь, встал совершенно неподвижно, а потом тихо произнес:

– Я слышал голоса… Голоса.

Меня удивило, что он смог расслышать наши разговоры, потому что его палата находилась достаточно далеко от моей вдоль коридора. Фенвик медленно повернулся к Лариби, который все еще судорожно сжимал в руке лист бумаги. Причем глаза молодого человека сверкали необычным блеском даже во тьме. У меня создалась мимолетная иллюзия, будто он способен видеть в полной темноте.

– Что это у вас в руке, Лариби? – внезапно спросил он.

Миллионер сам, по всей вероятности, уже плохо соображал. Его рука машинально опустилась, и он промямлил:

– Это… Это мое завещание.

– Завещание! Значит, вы готовитесь к смерти?

– К смерти? – Голос Лариби вдруг прозвучал громко, и хотя потом он снова замолчал, его слова эхом отдавались в моих ушах.

Фенвик скованно, всем телом повернулся к двери. Он двигался, как заводная игрушка, и его голос тоже звучал невыразительно и скрипуче – голос механизма, а не человека.

– Вы же знаете о предостережении. Я передал его всем. А вам не будет необходимости умирать, если вы внемлете гласу духов и будете опасаться мисс Браш. Иначе произойдет убийство.

Мы втроем застыли в изумленной неподвижности, когда снаружи снова послышались шаги, а потом и громкий окрик:

– Эй, вы там!

Дверь распахнулась, зажегся свет. Ослепленный его яркостью, я все же разглядел Уоррена, стоявшего на пороге и вцепившегося стальными пальцами в нежную руку Фенвика. Мрачным и подозрительным взглядом санитар обвел комнату.

– Что здесь происходит? – резко спросил он.

Мы повели себя, как типичные школьники, застигнутые за ночными шалостями. Лариби поспешно сунул бумагу и авторучку в карман. Я так и не понял, заметил это наш стражник или нет.

– Так что же здесь происходит? – рявкнул он снова.