Головоломка для дураков. Алый круг. Семеро с Голгофы

По выражению на моем лице он понял, что я поймал его, улыбнулся и сказал почти по-доброму:

– Жаль, не могу предложить вам составить мне компанию, мистер Дулут.

Он указал на кресло перед своим столом, но я не стал садиться.

– С радостью составил бы вам ее, доктор, – ответил я, – но, к сожалению, не имею возможности задерживаться у вас. Мне нужно немедленно увидеться с доктором Ленцем.

Морено замер, и выражение его лица утратило всякое добродушие. Как нетрудно было предположить, он ненавидел ситуации, когда пациенты изъявляли желание обратиться к более высокому начальству через его голову.

– Доктор Ленц выступает с докладом на медицинской конференции в Нью-Йорке, – холодно ответил он. – Он вернется только завтра.

– Но мне настоятельно необходимо поговорить с ним, – настаивал я.

– В отсутствии доктора Ленца временным главой лечебницы становлюсь я. И если вопрос действительно важный, посвятите в его суть меня, мистер Дулут. – Перемена в выражении моего лица оказалась, видимо, настолько явной, что это никак не могло польстить ему, и он с горячностью добавил: – Думаю, настал момент поделиться с вами, мистер Дулут, своим мнением: ваше отношение ко мне лично и к прочим сотрудникам лечебницы выглядит крайне негативным. У меня такое чувство, что вы скрываете от нас потенциально очень важную информацию, пытаясь на пустом месте создать мелодраму…

– Мелодраму? – оборвал его я. – Как бы мне хотелось, чтобы все это действительно оказалось не более чем мелодрамой! Но, к сожалению, мы сталкиваемся с реальностью. С устрашающей реальностью. Это вы сами делаете все возможное, чтобы спасти честь мундира. Вы ведь пытались стать актером, угадал? Предполагаю, что вам доставались роли высоколобых рыцарей науки, врачей милостью божией. И вы продолжаете играть свою роль до сих пор. Причем настолько оторвались от нормальной жизни, что уже не в состоянии уловить момент, когда люди начинают себя вести, как свойственно обычным людям, а не марионеткам-невротикам, чья функция сводится исключительно к тому, чтобы правильно реагировать на вашу терапию, давая вам возможность отмечать прогресс лечения в их медицинских картах.

Морено заметно покраснел.

– Вы слишком возбуждены, мистер Дулут, – сказал он тем не менее вполне спокойно. – Причем, насколько я вижу, ваше поведение вызывает повышенную возбудимость среди других пациентов. И если вы вовремя не остановитесь, то станете для нас не помощником, а досадной помехой, что, кстати, помешает и вашему выздоровлению.

Я смотрел на него, стоявшего передо мной в безупречном врачебном халате с почти высокомерным видом, и он превращался для меня в символ бюрократии, легкомыслия и лицемерия, которыми была пронизана жизнь в этой дорогой лечебнице. И я сказал ему, что кому-то нужно стать помехой для всего того, что творится в их заведении. Назвал его чопорным и надменным невежей, а потом использовал по его адресу еще несколько достаточно оскорбительных эпитетов.

Он воспринял мои слова на удивление бесстрастно, учитывая, как совсем недавно не мог скрыть своего раздражения и гнева на меня. И пока я произносил свою страстную тираду, возникло неприятное предчувствие, что все это будет тщательно занесено в мою историю болезни, как только я удалюсь.

Но его спокойствие только еще больше вывело меня из равновесия. Мне было плевать – пусть считает меня сумасшедшим, пусть запрет в этих стенах еще на полгода. Мое существо жаждало выплеснуть накопившуюся злость на бесчувственное отношение медицинских бюрократов к людям. И это было восхитительное ощущение – высказать ему все прямо в лицо.

Однако стоило мне замолкнуть, чтобы перевести дыхание, он по-прежнему тихо сказал:

– Если вы закончили, мистер Дулут, предлагаю поговорить теперь просто как мужчина с мужчиной. Я рассматривал вас в качестве пациента, а вы относились ко мне как к врачу. Давайте отбросим это на время. Идет?

– Я не верю, что Ленц уехал, – упрямо заявил я. – А я не буду разговаривать ни с кем, кроме него лично.

– Вы, разумеется, вольны отправиться на его поиски, но только напрасно потеряете время. Взгляните на это, – и он показал мне медицинский журнал, анонсировавший предстоявшее выступление Ленца на крупном научном форуме сегодня вечером. – Вы хотели сообщить ему что-то по-настоящему существенное? – задал он вопрос с оттенком сарказма. – Или собирались снова завести волынку о неких мифических голосах, которые вы и другие…

– Существенное? – оборвал его я. – Как вам кажется, это существенно или нет, если я скажу, что из хирургического кабинета крадут скальпели?

– Я бы посчитал это совершенно невозможным, мистер Дулут, хотя охотно проведу проверку.

– Значит, вы мне не верите?

– Я лишь сказал, что считаю это невозможным. Доктор Стивенс отвечает за хирургический кабинет и…

– Хорошо, тогда, быть может, мне удастся убедить вас в своей правоте.

Я довел себя до такого взвинченного состояния, что едва контролировал свой голос. Вся моя нервозность вернулась ко мне. И мне оставалось только запустить дрожащую руку в карман.

– Так смотрите же!

– Жажду получить доказательства, мистер Дулут.