Головоногие: умные и стремительные

С аммонитами мы уже частично познакомились в рассказе «Живые субмарины древних морей». Появились они в начале девона, около 400 млн лет назад, и вымерли одновременно с динозаврами и белемнитами в конце мела, около 65 млн лет назад. Они чрезвычайно разнообразны и играют важнейшую роль в установлении стратиграфии осадочных слоев, поэтому их изучают многие геологи и палеонтологи. Но образ их жизни малоизвестен, так как живых представителей аммонитов не осталось, и единственно, с кем их можно сравнить, — это наутилус. Однако наутилус относится к другому подклассу, а скудные сведения о строении мягкого тела аммонитов позволяют считать, что они стояли ближе к современным кальмарам и осьминогам, чем к наутилусу.Одна из загадок аммонитов — роль аптихов и анаптихов. Это часто обнаруживаемые в раковинах одностворчатые (анаптихи) и двустворчатые (аптихи) пластинки — органические или известковые снаружи, но с гибким органическим краем. Анаптихи известны с девона, аптихи — значительно позже, с нижней юры, но и те, и другие исчезли в конце мела. Долго считалось, что это крышечки, как у морских и некоторых пресноводных улиток. Крышечка улиток помещается на верхней стороне ноги, позади раковины. Втягиваясь в раковину, моллюск загибает ногу в сторону головы, и крышечка закрывает устье (у некоторых видов так плотно, что иголки не просунуть). Наутилус тоже может втянуться в раковину и закупорить устье кожистым капюшоном на голове. У аммонитов же, по мнению одних авторов, аптихи и анаптихи располагались на верхней стороне головы, по мнению других, — на нижней.О том, что эти образования представляют собой крышечку, до последних лет писали во всех учебниках палеонтологии как о чем-то, не вызывающем сомнений. Но еще в 1970 г. профессор Гамбургского университета У. Леманн, изучив положение анаптихов, установил, что это вовсе не крышечка, а нижняя челюсть. Над анаптихом лежит верхняя челюсть, а за ними — радула («терка» для измельчения пищи). Пара челюстей свойственна всем головоногим моллюскам. Позже Леманн доказал, что и аптихи — тоже нижние челюсти, и предложил называть аптихами оба типа.Казалось бы, вопрос закрыт. Но, как выяснилось, все не так просто. Во-первых, челюсти у аммонитов очень крупные: при одинаковых размерах тела вчетверо больше, чем у современных головоногих, причем нижние в 1,5 - 2 раза крупнее верхних, тогда как у современных головоногих они либо одного размера, либо (чаще) нижняя мельче. Во-вторых, на поверхности аптихов есть ребрышки, бугорки, даже шипы, что естественно для крышечки и вовсе не нужно для челюсти. Наконец, их форма и размер (особенно анаптихов) соответствуют форме и размеру устья раковины, так что остается лишь маленький вырез внизу для устья воронки — «сопла» реактивного движителя аммонита.Проанализировав все это, Леманн и его коллега Ц. Кулицкий из отдела палеонтологии Польской академии наук пришли к неожиданному выводу: аптихи были одновременно и крышечкой и нижней челюстью. Возможно ли такое? Ведь, втянувшись в раковину, аммонит мог закрыть устье нижней челюстью, лишь «проглотив» самого себя! По мнению Леманна и Кулицкого, это могло происходить так.Челюсти головоногих моллюсков прикреплены мощными мышцами. Снаружи у челюстей располагаются мясистая губа и ротовая мембрана, соединенная с основанием губы и основаниями рук и щупалец. У аммонитов мускулатура челюстей тоже, несомненно, была мощной, но голова, как предполагают Леманн и Кулицкий, могла целиком втягиваться в раковину с помощью мышц-ретракторов. Некоторые кальмары тоже втягивают голову, но не в раковину, конечно, а в мантию и обычно не далее чем до уровня глаз. У аммонитов же она втягивалась целиком. Громадная по отношению к размерам тела нижняя челюсть аммонитов в нормальном положении расположена почти горизонтально. При втягивании головы она автоматически поворачивалась вертикально и оттягивалась назад, закрывая устье.Двойная функция аптихов — челюсть и крышечка — развивалась постепенно. Сначала аптихи функционировали только как челюсти. Так было на протяжении всего палеозоя и мезозоя. В юре, когда появились костистые рыбы, аммонитам потребовалось усилить защитные механизмы. Спастись от древних морских ящеров — мезозавров, ихтиозавров — пассивной защитой было невозможно (они легко раскусывали даже мощные раковины), но от рыб можно было укрыться, втянувшись в раковину. Так нижняя челюсть стала постепенно разрастаться, укрепляться кальцитом, превращаясь в крышечку. По мнению Леманна и Кулицкого, это был пик специализации аммоноидей, их последняя, «отчаянная», растянувшаяся на сотню миллионов лет, но безуспешная попытка спастись от растущей опасности со стороны рыб, становившихся все быстроходнее и прожорливее.Самое уязвимое место в этой концепции: куда девались руки, когда аммониты втягивались в раковину? Авторы не задумываются над этим. Как можно было видеть на их рисунке, руки каким-то образом съезжают книзу и оказываются сначала под аптихом, а затем позади него, буквально во рту. Они втягиваются под крышечку, будто «рожки» улитки. Но «рожки» заполнены жидкостью и могут вворачиваться, как пальцы перчатки, а у аммонитов руки и воронка под ними были, похоже, достаточно крупными и мускулистыми. Втянуться в раковину они, в принципе, могли бы, но убраться куда-то за челюсть — вряд ли. К сожалению, строение рук аммонитов мы знаем плохо; известно лишь, что их было четыре или пять пар и что они были короткими. Но, как полагает Леманн, аммониты были малоподвижными существами, неспособными гоняться за крупной подвижной добычей. Они неспешно плавали над дном, подбирая нижней челюстью мелкую пищу, как ребенок совком песок. При таком образе жизни не нужны ни длинные мощные руки, ни мускулистая воронка. И пока мы не узнаем, были ли аммониты хищниками, пожиравшими крупную добычу (как обычно пишут в учебниках палеонтологии), или малоподвижными собирателями мелких организмов, интересная гипотеза о двойной функции аптихов не может считаться доказанной.