Головы профессора Уайта. Невероятная история нейрохирурга, который пытался пересадить человеческую голову

После первого рабочего дня Пачеко вышел из лаборатории глубоко потрясенным. От вида обезьян, которых привязывали ремнями внутри особой конструкции, сделанной из старого холодильника, а затем заставляли шевелиться, время от времени воздействуя на них током, Алексу стало дурно. Он считал, что нельзя так обращаться с животными, и был не согласен, что цель Тауба (помочь жертвам инсульта восстановиться) оправдывает такие «средства». Но если публично заявить о своем расстройстве, это вряд ли чем-то помешает лаборатории Тауба. В конце концов, эксперименты на животных разрешены законом и финансируются правительством. Поэтому Пачеко решил переключиться на условия, в которых содержатся животные. «Корка грязи на прутьях клеток, на полу слой фекалий, и все покрыто ржавчиной и засохшей мочой, – писал он в статье, которая должна была, что неудивительно, войти в новую книгу Питера Сингера. – В этой гнили, в этом смраде сидят шестнадцать яванских макаков и один макак-резус: их жизненное пространство ограничено металлическим ящиком»[367]. Этот ящик шириной всего 45 сантиметров.

Обезьяны томились, бесконечно вертелись в клетках, откусывали себе пальцы, которых не чувствовали, прогрызали плоть на руках и ногах. Пачеко показал Ньюкирк фотографии, сделанные тайком во время «теста на острые болевые раздражители». На этих снимках обезьяны обездвижены в специальных приспособлениях, а к их тестикулам прицеплены «раздражители» (например, хирургический зажим). В качестве живого примера выбрали макака по кличке Домициан. Что ж, «лицо» и имя для прессы у PETA есть. Но действовать надо осторожно. Свидетельства должны не просто задеть чувства людей, но и убедить судей.

Пачеко и Ньюкирк повезло: Тауб сам облегчил им задачу. В августе ему предстояла рабочая поездка, и он заранее дал Пачеко ключи от лаборатории. Без всякой опаски, никем не замеченный, Пачеко провел в лабораторию пять экспертов по поведению приматов (тайком, по одному), чтобы они на месте оценили условия содержания. Лаборатория в те дни была в плачевном состоянии. В штате у Тауба был только один зоотехник по имени Джон Кунц, а уборкой занимались помощники-студенты. Пока доктор был в отъезде, студенты заглядывали нечасто[368]. Кошмарные условия и невыносимый смрад ошеломили приглашенных Алексом специалистов. Все пятеро письменно и официально засвидетельствовали, что клетки загажены и покрыты слоем грязи, что вонь невозможно терпеть; четверо отметили дополнительно, что обезьяны жили при постоянном ярком свете, – из-за сломанного таймера они не могли даже поспать в темноте. Все пятеро, как один, признали страдания животных неоправданными[369]. Заручившись показаниями экспертов, Пачеко и Ньюкирк убедили местные власти выдать ордер о конфискации. Через несколько недель состоялся полицейский рейд, и в итоге обезьян у Тауба изъяли. Эти события положили начало долгой судебной тяжбе, ничуть не менее важной, чем та, которая велась по поводу смерти мозга и пересадки сердца. Она попала в фокус всеобщего внимания, и PETA не упустила возможность выйти на передний план.

Утром, когда лейтенант Суэйн подъехал к зданию лаборатории, у дверей уже шумела толпа журналистов. Нарушив закон штата Мэриленд, Пачеко известил прессу о полицейском рейде, который должен был проходить без огласки. Возмущенный Суэйн приказал журналистам убираться, но было поздно: «обезьяны из Силвер-Спринг» попали в международные новости, а главной иллюстрацией стало фото несчастного Домициана. Вмешательство полиции обернулось двумя судебными процессами: в 1981 году Тауба судили по обвинению в жестоком обращении с животными, а в 1982 году рассматривалась апелляция, после которой ученого оправдали. Кроме того, Национальные институты здравоохранения США – на их деньги были куплены и содержались обезьяны – спорили в суде с конгрессом США, кто должен заботиться о животных. (А еще сильнее дело запутал спор о том, распространяются ли законы штата против жестокого обращения с животными на исследования, финансируемые федеральными институтами.)

Теперь перед PETA открылась возможность лоббирования. В борьбе за право собственности на «обезьян из Силвер-Спринг» организации удалось привлечь на свою сторону конгрессмена Роберта Смита, который составил текст обращения. Под ним подписались 253 члена палаты представителей и 52 сенатора, но Национальные институты здравоохранения отказались отдавать обезьян, сославшись на отсутствие судебного решения. Тогда PETA прибегла к тому, что вскоре станет ее обычной тактикой: воззвала к общественности и устроила уличные протесты. Журнал Nature, не раз писавший об этой эпопее, назвал обезьян Тауба главным символом борьбы за права животных в стране, про них сняли документальный фильм. Актриса Дорис Дэй, оставившая кино, чтобы полностью посвятить себя защите животных, сравнила обезьян с политзаключенными. Белый дом тоже столкнулся с протестами – Барбаре Буш, тогдашней первой леди, поступило 46 000 писем, прежде чем дело об опеке над макаками отправилось в Верховный суд[370].