Голубая книга сказок кота Мурлыки

— Не спешите, — остановили его родители, — послушайте-ка лучше. Спору нет, эта тварь стоит того, чтобы ее проучили, раз не желает слушаться хозяина, но вы ведь знаете, все мулы жутко упрямы. Саблей делу не поможешь. А у нас тут есть отличный ослик, выносливый, не знает устали, и на корме не разоритесь. Берите его, а мула верните нам.

— Неплохо придумано, — сказал солдат и спрятал саблю в ножны.

Бедняге ослику, который должен был теперь заменить мула, нисколько не хотелось покидать ферму, где оставались все его приятели и самые лучшие друзья — Дельфина, Маринетта и баран. Однако же, ничем не выдавая своего горя, он, как всегда смиренный и покорный, подошел к новому хозяину. У сестренок защемило сердце, баран разрыдался в голос.

— Господин солдат, — умолял он, — будьте поласковее с осликом. Это наш друг.

Но родители пригрозили ему кулаком и прошипели:

— Эй ты, паршивый баран, смотри — сорвешь нам своей дурацкой болтовней выгодное дельце, так держись!

Солдат же, не обращая ни малейшего внимания на мольбы барана, взгромоздился на осла. Не успел он закрутить усы и крикнуть «Вперед!», как ослик пошел сам, но не вперед, а назад, да еще зигзагами, так что солдат чудом не слетел в канаву. Увидев, что и это животное упрямится, солдат спрыгнул и, скрежеща зубами, проговорил:

— Ах, ты так! Ну, получай же!

И он в третий раз вытащил саблю. Ослику точно пришел бы конец, если бы родители не схватили солдата за руки и за полы мундира.

— Не везет вам со скотиной, что и говорить, — сказали они. — Но в общем-то, оно и неудивительно. Что осел, что мул, что конь — одно племя, нам бы сразу сообразить! Почему бы вам не испробовать барана? Это очень послушное и во всех отношениях полезное животное. Если, например, в пути вам понадобятся деньги, вы просто берете и стрижете его. Шерсть продаете за хорошую цену, а скотина остается при вас — езжайте себе дальше. У нас как раз есть баран с роскошной длинной шерстью. Вон он, рядом с девчонками. И из любви к вам мы, так и быть, отдадим его в обмен на осла.

— Неплохо придумано! — сказал солдат и спрятал саблю в ножны.

Дельфина и Маринетта, обхватив своего приятеля, вопили и не отпускали его, но родители оттащили их и заставили замолчать. Баран бросил на бывших хозяев полный невыразимой грусти взгляд, но, не промолвив ни слова в упрек, подошел к солдату.

А тот потряс у него перед носом вложенной в ножны саблей и угрожающе сказал:

— Ну вот что, запомни хорошенько, я не абы кто, я солдат, и требую, чтоб меня слушались и почитали. Если что не по мне — мигом отхвачу тебе башку. И никаких больше обменов. А то еще немного, и мне придется ехать на войну верхом на селезне или индюке.

— Будьте спокойны, — сказал баран, — у меня покладистый нрав. Верно, потому, что меня воспитывали две девочки. Я буду служить вам со всем старанием. Но мне тяжело расставаться с моими дорогими хозяйками. Видите ли, господин солдат, дядя Альфред вручил им меня, когда я был таким маленьким, что они еще целый месяц кормили меня из соски. И мы всегда были неразлучны. Вот почему я так огорчен и девочки горюют не меньше моего. Прошу вас, пожалейте нас и позвольте мне задержаться на минутку, чтобы проститься и поплакать с ними вместе.

— Не хватало еще баранов жалеть! — закричал солдат. — Видали? Не успел поступить ко мне на службу, как уже норовит улизнуть! Так бы и отрубил ему башку на месте! Ну и наглец!

— Что ж, нет так нет, — вздохнул баран. — Я вовсе не хотел сердить вас.

Солдат без особого труда влез на нового скакуна, но тут оказалось, что ноги его волочатся по земле. Тогда ему пришло в голову повесить на грудь барану саблю и перекинуть через нее ноги, чтобы они держались на весу, что он и сделал и так расхохотался, довольный своей сообразительностью, что чуть не свалился. А несчастному барану, еле выдерживавшему тяжесть всадника, было не до смеха. Сестренки не помнили себя от горя и негодования, и, не удержи их родители, они бы ни за что не отдали барана и освободили его, даже если бы пришлось скинуть солдата наземь. Не меньше их были возмущены и животные, но родители так поглядывали и покрикивали на каждого, кто пытался открыть рот, что всякая охота вмешиваться тут же пропадала. Например, селезню, который что-то громко крякнул, они сказали, злобно прищурившись:

— В огороде как раз созрела редька. Отличный был бы гарнир. Просто отличный.

И бедный селезень осекся, опустил голову и быстро спрятался за колодцем.

Один только вороной конь без всякого страха подошел к своему бывшему хозяину и спокойно сказал:

— Уж не собираетесь ли вы и впрямь отправиться в поход верхом на баране? Помяните мое слово, над вами все будут потешаться, не говоря уж о том, что на таком слабом скакуне вы вообще далеко не уедете. Образумьтесь же, отдайте барана девочкам — поглядите, как они плачут! — и садитесь на меня. Право, вам будет гораздо удобнее, да и выглядеть будете куда пристойнее.