Голубая кровь

   - Это древние предания, и никто уже не может сказать, правда ли то, что написано в ветхих рукописях наших предков. Наших, потому что ты теперь тоже одна из нас, Лета. В этом зале - сердце Вейраны, ее душа и ее суть. Когда-то давно, многие тысячи лет назад, именно здесь очнулись от сна первые вейры. Ровно пять сотен мужчин и женщин, совершенно разных, но неуловимо похожих друг на друга, одновременно открыли глаза здесь, в этом самом месте. И первым, что они увидели, были темные, грубо высеченные из камня стены пещеры. Они не знали, кто они и зачем они здесь, пока к ним не вышел мужчина. Он был невыразимо прекрасен, совершеннее его никто из Первых больше никогда не встречал, - стоявшая вполоборота ко мне королева внезапно повернула голову и взглянула мне прямо в глаза:

   - Это был Бог, наш отец и создатель, чья сущность до сих пор обитает здесь. Потому что он растаял, лишь только прозвучали последние слова его напутственной речи, и тогда в каменных стенах появились сияющие кристаллы, которые ты сейчас видишь. И именно это - факт, что для вейров Бог всего один, - стало поводом для Алой войны. Прикрываясь религией и собирая со всей страны фанатиков вашей веры, жадные короли Алерии пускали слюнки при мысли о сокровищах Вейраны, не понимая, что всё это - наша душа, и отнять ее у нас значит погубить целый народ! - в серо-голубых глазах полыхало стальное пламя ярости, ненависти и боли, изящные руки сжимались и разжимались в судорожных движениях.

   - Вейры защищали свою страну, свою душу и своего Бога до последней капли крови - своей и врага, а Он так и не пришел, - печать разочарования и горечи легла на белоснежное лицо королевы, руки безвольно опустились, - Он не захотел - или не смог - защитить свой народ, как мы защищали его. Это он виноват в том, что происходит теперь со всеми нами, в том, что уже третье тысячелетие мы теряем самых достойных сыновей Вейраны. Он позволил этой рыжей сумасшедшей, Айре, придти сюда, в свою святыню, и проклясть Его детей! Скажи мне, Лета, что это за Отец? - в широко распахнутых глазах королевы стояли злые слезы. Внезапно она отвернулась и помчалась к тускло багровевшему вдалеке Камню Айры. Леа не бежала, она летела - и поэтому когда я наконец ее догнала, она уже стояла у мраморного стола, устремив холодный тяжелый взгляд на Камень. Я едва могла перевести дух, а она даже не запыхалась, и ни один локон не выбился из безупречной прически!

   - Посмотри вокруг, - велела королева, отрываясь от каменного бутона и обводя все тем же тяжелым взглядом раскинувшийся перед нами зал, - как ты можешь видеть здесь только красоту? Здесь же все здесь дышит смертью! Лета, наверное, наш Бог давно уже умер, раз позволил такому случиться, и позволяет своим детям умирать каждый год на этом самом месте! Разве мог бы Он жить с этим, скажи мне?

   А я не знала, что ей ответить. Сейчас передо мной стояла не совершенная, сияющая ослепительной красотой королева, а обычная, убитая своим горем, растерянная женщина. И что мне делать с этим превращением, я тоже, увы, не знала...

   - Я ведь потеряла здесь мужа, - после минутного молчания произнесла Леа, - ты слышала об этом? А впрочем, неважно... Он был всем для меня, знаешь ли... Наша с ним жизнь - для меня это было самое счастливое время. Я никогда не думала о том, что однажды проклятие Айры может отнять у меня мое счастье. Так всегда и бывает - когда ты счастлив, ты не думаешь о том, что однажды можешь все потерять, и когда это все-таки случается... Знаешь, почему нас так мало? Почему многие предпочитают всю жизнь прожить в одиночестве, без любви, семьи и детей?

   - Нет, - только и нашла в себе сил прошептать я, завороженная медленно стекающей по белоснежной щеке королевы прозрачной каплей.

   - Потому что это очень, очень больно - терять любимых людей, - еле слышно ответила Леа, и хрустальная слеза сорвалась-таки вниз, разбившись о гладкий мрамор необъятного стола, на который она опиралась.

   - Это невыразимо больно - проснуться однажды и, повернувшись к любимому, увидеть на его лице метку. Я думала, что не переживу тот день, Лета. Он успокаивал меня, говорил, что у нас есть еще целых три месяца... Каково это - бояться заснуть, потому что знаешь, что несколько часов твоей жизни во сне песком утекут сквозь пальцы, приближая этот неумолимый миг? И он не позволил мне уйти вместо него. Он сказал, что я должна думать о детях - у нас ведь был Кейрет и маленькая Кайле... А я не могла больше ни о чем думать, кроме этой ужасной метки и о том, что скоро я останусь одна. Без него. Я умерла в тот день, вместе с моим мужем. И теперь каждый прожитый день приносит новую боль, потому что скоро я снова потеряю - на этот раз последнюю частичку своей души...

   Королева опустошенно замолчала, а меня молнией пронзила страшная догадка. Липкий, тягучий страх тугим клубком разворачивался в груди, и я с трудом разлепила пересохшие губы:

   - Как... как она выгладит? Метка?

   Леа подняла на меня потухшие глаза, и я поняла. Не было нужды произносить это вслух, но она все же нашла в себе силы: