Голубая кровь (СИ)

— Раз ты так уверена в том, что Стелла в безопасности и, что город-призрак существует, то почему ты не поехала вместе с ней? — спросил Артур. — Хотя бы ради того, чтобы увидеть легендарный Королевский Город?

— Мне нечего там делать, — равнодушно отмахнулась Нейман. — Я была в городе-призраке несколько раз. Он производит ошеломляющее и вместе с тем угнетающее впечатление. Этот город мёртвый, ожидающий в своём гордом одиночестве человека, который сможет понять его трагическую гибель, его уникальность и величие, его мудрость тысячелетий, скопленных в огромных архивах. Таким человеком может стать Стелла, которая единственная из землян хочет узнать истину об этой планете и найти корень зла. Вы хотите знать, почему я не отправилась с ней? Я вам отвечу. Я не могла пойти по одной причине — вы шпионили за мной. Поэтому я не решилась поехать со Стеллой, так как вы увязались бы за мною и вернули бы её в Аулент, так и не дав ей ничего узнать.

— Значит, ты знаешь, где находится Королевский Город? — констатировал Артур. — Очень хорошо. В таком случае мы сейчас же едем туда. Быть может, Стелла в беде.

— Ей не нужны няньки, — подала голос Нейман.

— А твоего мнения никто не спрашивал, — отпарировал Артур. — Где этот злополучный город?

— Не знаю, — получил он лаконичный ответ.

— Но ведь ты была там! — почти закричал Рэм, выведенный из себя упрямством Нейман.

— Ну и что? Я была там, но ведь это ГОРОД-ПРИЗРАК! К нему нет дороги, и я сама находила его с трудом и всегда в разных местах. Поэтому отстаньте от меня! Я хочу, наконец, покоя от всего этого. Я рассказала вам всё, что знала, и у меня больше нет тайн. Поэтому убирайтесь из моего дворца и престаньте шпионить за мной! — Нейман указала на дверь, а её пёс громко гавкнул, напоминая, что его хозяйка имеет защитника.

Нейман глубоко вздохнула и тихо, но угрожающе добавила:

— Уходите, пока я не позвала рабов. Уходите, пока у вас есть шанс уйти отсюда живыми.

Терианка выглядела уставшей, но не считаться с её словами было нельзя. Она действительно в порыве ярости могла совершить непоправимую ошибку.

Группе Риска ничего не оставалось, как откланяться и удалиться. Накалять дальше страсти и провоцировать войну было просто бессмысленно.

Как только они вышли, Нейман упала в кресло и зарыдала. У неё на душе лежал камень. У Нейман теперь не осталось ничего в жизни, что могло её защитить. Лэс-Теру она предала, хоть и из желания помочь ей, а Стелла могла и не вернуться из города-призрака. А это значило, что Группа Риска может обвинить её в исчезновении Стеллы. И тогда Аулент будет рад расправиться с последней из Эриндо, у которой к тому же голубая кровь. Нет, Нейман не боялась смерти. У неё отобрали всё дорогое в этой жизни, так пусть возьмут и саму жизнь, к чему она теперь? Но Нейман становилось невыносимо больно от того, что она не успеет призвать к ответу убийц своей семьи. От того, что она умрёт, так и не увидев, как пришельцы понесут кару за свои злодеяния на Тере. От того, что с её смертью несколько тысяч рабов останутся без покровительницы и их начнут, словно животных, присваивать другие жестокие рабовладельцы. К тому же, со смертью Нейман, Изабелла быть может, навсегда потеряет доступ к Тере, где похоронена её семья. Единственным другом у Нейман осталась Эсфирь, которая обещала ей помощь. Но главное сейчас было, чтобы Стелла вернулась живой. От этого зависело очень многое.

Терианка опять пришла к неизбежному выводу, что складывать оружие и умирать ей ещё очень рано. Сейчас менялась её судьба, а перемены никогда не бывают лёгкими, но их нужно пережить. И вновь, как всегда в минуту отчаяния и растерянности, кто-то ненавязчиво и мягко вторгся в подсознание Нейман. Чьё-то теплое и умиротворяющее присутствие наполнило зал, неся с собой успокоение и силу в своём могуществе, способном преодолеть всё, и вселяя эту уверенность в одинокую терианку, погружённую в очередное решение, как ей жить дальше. На этот раз Нейман не отвергла этот заботливый, безмолвный, но такой реальный голос, хотя она всегда оставалась противницей того, чтобы её жалели. Нейман хронически не переносила жалости и даже сочувствия к себе от кого-то постороннего, но в эту минуту всё было иначе. Она просто смиренно прислушалась к невидимой силе и вскоре почувствовала, что в голове у неё прояснилось и вернулось прежнее хладнокровие. Потом настала тишина, тишина более глубокая и спокойная, чем прежде, хотя существенно нечего не изменилось.