Голубая кровь (СИ)

Нейман уже научилась переносить невзгоды и потому полчаса спустя она успокоилась и, позвав собаку, пошла в кабинет графини Ронды. Там она достала из сейфа документы и стала оформлять вольные своим рабам. Так как людей было очень много, то её воля была изложена предельно кратко и понятно, каждому из них она отдавала надел земли, деньги или животных. К утру, закончив работу с этими бумагами, Нейман уже окончательно приняла решение уйти из дворца и скрыться. Она вспомнила про Эсфирь и семью ей крёстной матери. Там она могла найти покой, и защиту Эсфири, которая, будучи терианкой, могла понять её лучше кого-либо.

Пройдя в свою комнату. Нейман сменила дорогую траурную одежду на дешевое белое платье и чёрную вуаль, так как было бы небезопасно идти во всём чёрном в Аулент. Собрав кое-какие вещи, Нейман позвала Нэринэ.

— Вы звали меня, госпожа? — спросила девушка, входя в комнату.

— Да, Нэринэ. Сейчас же собери всех рабов, которые есть во дворце и поблизости. Пусть они ждут меня у парадной лестницы, — распорядилась Нейман.

— Хорошо, госпожа.

Нэринэ удалилась, недоумевая, почему у её хозяйки такой усталый вид и почему она решила поговорить с рабами в столь ранний час.

Нейман собрала все бумаги и через десять минут вышла к столпившимся у дворца людям. Их собралось около тысячи. Все они только что встали и имели слегка заспанный и вместе с тем встревоженный вид. Ёжась от утренней прохлады, рабы тихо разговаривали между собой. Увидев Нейман, спускавшуюся по лестнице, они затихли и ближе подошли к ней.

— Вы долго и честно служили моей семье, — начала Нейман, обращаясь к слугам, — но сейчас настали тяжёлые времена. Я собрала вас здесь потому, что приняла важное решение, которое касается не только моего, но и вашего будущего. Сегодня каждый из вас получит вольную и больше не будет зависим ни от какого хозяина. К тому же, кроме свободы, я, как единственная и законная ваша госпожа, даю вам землю, животных и деньги.

— Госпожа, почему вы так поступаете? — спросила Нэринэ. — Мы так долго здесь живём и привыкли к этому. Жизнь здесь нас вполне устраивает, а если вы нам дадите вольную, то мы вынуждены будем уйти отсюда и начинать всё с начала неизвестно где. А аулентцы относятся враждебно к бывшим рабам.

В толпе послышались голоса людей, согласных с Нэринэ. Они знали, что житья им здесь не будет уже только потому, что они служили Эриндо.

— Я не собираюсь вас выгонять из своего поместья, — успокоила всех Нейман, — пока вы можете продолжать жить здесь, но защитить я вас уже не в силах. Дело в том, что со мной, как и с моей семьёй, может что-нибудь случиться, и в этом случае я хочу, чтобы вы стали свободными. Конечно, вы привыкли здесь жить, но если вас отдадут другим рабовладельцам, то не думайте, что к вам будут относиться, как к равным.

Словно в подтверждение словам Нейман, послышался топот копыт. Какой-то всадник приближался к дворцу. Это был гонец императора, и Нейман ещё издали рассмотрела цвет его формы. Гонец подъехал к Нейман и осведомился, она ли хозяйка поместья.

— Да, это я. Что вам угодно? — холодно спросила Нейман.

— Я привёз приказ от императора, — ответил гонец. — Викул I получил жалобу от семьи Хауц, в связи с тем, что Леон Хауц — единственные кормилец семьи — был искалечен вашей собакой.

— Вот как? — спросила с сарказмом Нейман, спускаясь ещё на несколько ступеней ниже и глядя гонцу в глаза своим завораживающим нечеловеческим взглядом. — Император занимается мелкими жалобами пресмыкающихся перед ним подхалимов, но даже не соизволил провести следствие в связи с тем, что были убиты три члена моей семьи. Он даже меня не выслушал!

Лошадь гонца испуганно шарахнулась в сторону, когда Нейман подошла слишком близко. Всадник вдруг сообразил, что он здесь совсем один и на него смотрит не только разъярённая несправедливостью девушка, но и несколько сотен далеко недружелюбных людей, которые способны на всё ради своей госпожи.

— Император не захотел меня принять, но участливо выслушал жалобу какого-то Хауца! Нет, не просто Хауца, а Хауца-убийцы! Как вам это нравится? — обратилась Нейман к своим людям.

Толпа тихо, но зловеще загудела, разделяя возмущение терианки.

Гонец набрался храбрости и как можно твёрже объявил:

— Так или иначе, но император решил, что раз вы виновны в том, что обрекли многодетное семейство на нищету, то вы должны позаботиться об этой семье, с которой обошлись очень жестоко и варварски изувечили главу семьи.

— Я никогда не буду помогать тому, кто убил мою семью! Пусть этот палач сам кормит свой выводок убийц и Вампиров! — резко оборвала гонца Нейман и с яростью поглядела на него.

Последняя фраза терианки вызвала легкое недоумение у слуг, они не совсем её поняли.