Голубая лилия

Кровь брызнула на лицо и грудь девушки и в считанные секунды залила всю скамью, когда обезглавленное тело Чесса тяжело рухнуло ей под ноги. Лилия не могла оторвать от него взгляд. Её рот и глаза были в ужасе распахнуты, по щекам, оставляя светлые дорожки в кровавых следах на коже, пролились слёзы.

– Нет, – выдавила она, чувствуя накатывающий приступ рвоты, – нет, нет, нет…

Судорожно сжимающиеся пальцы Чесса разжались, и меч со стуком ударился о днище телеги. Не задумываясь над тем, что делает, она подняла его, сжав в ладони липкую от крови рукоять.

Слёзы хлынули у неё из глаз. Она вспомнила, как забавно выглядел Чесс, нацепив дурацкую бороду… Безумный фермер.

«Я не хочу умирать…», – с тоской подумала она и медленно подняла глаза на калианта.

Тварь, казалось, улыбалась, наблюдая за ней.

20

Эльдалин убил одного калианта. Второй ранил Лизеля – рана неприятная, но не слишком тяжёлая. Лошадь Алальме соскользнула с дороги, оступившись, но он быстро выправился. Чудом никто из них больше не пострадал, хотя двое чудовищ продолжали яростно атаковать. Впервые Эльдалин увидел, как они пользуются своими клешнями, – никогда до этого они не использовали их для того, чтобы держать оружие. Двумя мечами они сражаться, по-видимому, ещё не умели, однако кинжал, возникший у одного из них, чуть не стоил Лизелю жизни, если бы тот вовремя не увернулся.

Эльдалин услышал ржание лошади возле телеги, но в этот же момент один из калиантов внезапно переключил всё своё внимание на него. Эльфу пришлось атаковать, стараясь не прибегать к сложным манёврам. С этим пора было заканчивать побыстрее, он не знал, есть ли в лесу ещё кто-нибудь из этих тварей.

Наверняка есть.

Эльдалин единственный, кто услышал рог, далёким эхом долетевший до них из крепости. Он был уверен, что помощь придёт, но понимал также, что надеяться они сейчас могут только на себя. По его подсчетам, до крепости скакать галопом не меньше четверти часа, а то и больше.

Точным ударом Эльдалин отрубил кисть, сжимавшую копьё. Алальме нанёс чудовищу смертельный удар сразу же, когда клешни яростно хрипевшего калианта потянулись к Эльдалину.

Лес взорвался нечеловеческим воплем, полным ужаса и отчаяния.

– ЭЛЬДАЛИН!!!

Кричала Лилия. Эльдалин, увернувшись от копья, предназначенного Алальме, но чуть не лишившего его носа, развернул коня. В телеге лежало два мёртвых тела, а девушка, вся в крови, стояла на козлах, сжимая меч дрожащими руками. Она не смотрела на Эльдалина – всё её внимание было обращено на калианта, нависающего над ней, как огромная гадюка. Был слышен прерывистый, тихий хрип чудовища… словно он смеялся.

– Только попробуй, тварь! – взревел Эльдалин, бросившись на калианта.

Паук не обратил на него, казалось, ни малейшего внимания.

До самого последнего момента.

21

Мгновения, что она простояла с мечом в руках, глядя в немигающие паучьи глаза, показались ей часами. Он смеялся, действительно смеялся, теперь она в этом не сомневалась. Похоже, он думал о том же, о чём и она. Его глаза, ничего не выражающие, словно говорили: «Смотри, я убил твоего защитника. Я убил тех, кто шёл за вами, и тех, кто шёл впереди. А что мне мешает убить тебя?»

Но если всего минуту назад Лилия была согласна с этим, то теперь…

Нет, умирать ей решительно не хотелось, но у неё под ногами лежало обезглавленное тело, кровь до сих пор изливалась на деревянные доски, а чудовище, сотворившее это, стоит и смеётся, видимо, наслаждаясь её страхом.

«Как ты будешь потом объяснять ему то, что девочке отрубили голову или вспороли живот, пока вы решали проблемы?!» – прокричал Манель в её голове.

«Нет, нет, я не хочу умирать!»

«А он хотел?» – резонно заметил голос в её голове.

Не замечая этого, Лилия зарыдала, не в силах пошевелиться. Она не знала, что струсит, и злилась на себя. Но что ей было делать? Сложно быть храброй, когда ничего не можешь.

«Я смогу поднять такой меч только двумя руками. И если бы ты увидел это зрелище, то умер бы со смеху».

Она сказала это Финелю, забыв о том, что он слеп. И только сейчас поняла это. Впрочем, сейчас, кажется, именно такой момент – так что хорошо, что ему не дано увидеть это жалкое зрелище.

Боги… она ведь полюбила их всех. Особенно Марли, Манеля, Эльдалина. А Финель? Он обещал, что подождёт её, прежде чем украшать рукояти новых мечей. Как он огорчится, когда они не вернутся…

А что скажет Индил? Когда они не вернутся, что он скажет? Наверное, будет обвинять себя во всем. И переживать.

«У него же сердце разобьётся…» – шепнул тихий голос.

Хорошо, что она хотя бы не дала ему умереть. С неё хватит, может быть, она достаточно поучаствовала в его жизни.

22

Несколько недоумённо она взглянула на меч. Зачем-то она всё ещё крепко сжимала его в руках, словно намеревалась сразиться с чудовищем, стоящим напротив. Медленно она начала опускать клинок, в её руках ставший бесполезным. К тому же, зверски тяжёлым.

Как-то не подумала она, что не сможет сама себя защитить. Как тогда, в деревне.

«Я бы сам защищал тебя, если б мог. У меня к тебе одна просьба. Не отходи от Эльдалина ни на шаг. Пусть он всегда будет рядом с тобой».