Голубая лилия

Впереди они услышали один долгий сигнал. Рог крепости. К ним навстречу шла помощь.

27

Помощь на самом деле не шла – неслась во весь опор. Серые животные едва успевали за мощным, но легконогим жеребцом короля. Они не замедлили ход даже тогда, когда навстречу им пронеслась лошадь без всадника.

Однако бешеная скачка продолжалась меньше десяти минут. Впереди на тропе послышался грохот телеги и топот копыт. Через несколько секунд король и тридцать эльфов разведки, не считая Марли, увидели троих всадников и телегу, возникших из темноты. Мчались карьером, даже упряжные.

– Они живы! – воскликнул кто-то, когда король приказал остановиться.

«Только всадников было в два раза больше», – мрачно заметил про себя Имирин.

– Освободить дорогу! – проревел он.

Эльфы легко разошлись, образовав что-то вроде пятнадцатиметрового коридора из лошадей. Они должны были пропустить их. А потом, если будет такая возможность, уничтожить тех, кто придёт следом.

«Если телегой правит не девушка…»

Но маленькая группа быстро приближалась, не сбавляя хода, даже заметив их. Так что уже через несколько мгновений король увидел, что на козлах телеги по-прежнему девчонка.

А с ней два мертвеца.

28

Алальме немного отстал от Эльдалина и скакал теперь рядом с телегой.

– Ты цела?

Лилия на мгновение отвлеклась от дороги, взглянув на Алальме, коротко кивнула. Губы были плотно сжаты, глаза такие же бессмысленно-безумные. Но она сейчас не плакала, хотя светлые дорожки слёз были видны на размазанных по щекам следах крови.

«Потом будет, – подумал Алальме, – как только мы окажемся в безопасности, она всё поймёт. И одну её никто не оставит. Бедняга Чесс!»

Даже Алальме не мог смотреть на обезглавленный и, кажется, уже обескровленный труп. Что же касается девушки… То она уже всё поняла. В тот момент, когда её вырвало рядом с телегой. Но она не позволяла эмоциям разорвать её, пока нет. Могут появиться ещё пауки, и тогда…

– Не оборачивайтесь назад и не сдерживайте лошадей! – крикнул Эльдалин.

Конечно же, они все обернулись.

За ними – очень быстро для таких туш! – следовали калианты. Четверо, может, пятеро. Или больше. Не имело значения. Останавливаться не было смысла, сражаться они с ними не смогут – двое из них ранены. Оставалось только бежать, надеясь, что никто из лошадей не сломает ногу, а от телеги не оторвётся колесо.

Увидев впереди отряд, девушка решила сначала, что пауки поджидают их и там. Однако ржание лошадей и окрик с той стороны сразу позволили понять, в чём дело.

Им пришли на помощь.

А пауки, кажется, догоняли.

Она хлестнула лошадей, и без того почти летевших над землей. Увидела, как всадники впереди – никак не меньше двадцати, подумала она, – расступились. Они пропускали их. Те, кто был впереди, уже наложили стрелы, приготовившись встречать врага.

И самым первым был король. Лилия увидела не Имирина, а его красавца-жеребца, тёмно-игреневой масти, грива которого поблёскивала серебром в предрассветной темноте.

Всадники вырвались вперёд, входя в живой коридор. Телега проследовала точно по центру, не сбавляя хода. На мгновение взгляды карих и голубых глаз пересеклись. И впервые за всё время девушка увидела на лице короля не безразличие, не презрение.

«Он не волнуется ни о ком из нас», – сказал Эльдалин ранним утром, когда они выдвигались из крепости.

«Кажется, ты ошибся, – смутно расслышала девушка свои собственные мысли, – ведь именно это сейчас застыло на его лице. Волнение».

Лилия не знала, волнуется он о ком-то конкретно, или обо всех, или о том, что его долг, как короля, защищать своих подданных. Но это не имело особого значения. Он пришёл к ним на помощь.

Итог

1

Стражники из башен над воротами кричали:

– Они едут! Едут!

С натужным гудением открылись створки ворот, и в них буквально влетели трое лошадей с всадниками (одна несла двоих).

И телега.

Финель понял Индила, когда тот не успел даже слова произнести – подставил свою руку и сказал:

– Идём.

Они начали спускаться – как могли, быстро, хотя Индил неплохо справлялся с помощью твёрдой руки Финеля. Ужасная картина предстала их глазам (и слуху), когда они вышли и ещё не спустились по крыльцу.

Эльдалин спешился и помог эльфу с раной на голове, кровь из которой залила всё лицо и рубашку, спуститься с лошади. Протянул руку Лизелю. Эльф принял её и, побледнев, чуть не упал, когда оказался на ногах. Подоспевший к ним Алальме поддержал его. Все были в крови, в своей и чужой. Алальме немного хромал и нервно улыбался.

Эльфы, так и оставшиеся на площади после выезда отряда во главе с королём, сразу же подоспели к ним. Двое отвели эльфа с разбитой головой на крыльцо, усадили на ступени. Кто-то нёс приготовленную заранее воду, и они принялись смывать кровь с его лица.

Кто-то взял под руку Лизеля, но тот отмахнулся – он почти ровно стоял на ногах. Его ранили в голень – штанина на левой ноге ниже колена потемнела от крови. Эльф, хромая, пошёл к телеге.

Девушка слезла с козел почти сразу, как только лошади остановились. Платье порвано, лицо и руки в крови.

– О, нет, – выдохнул Индил. – Только не это.