Голубая лилия

Рогон усмехнулся. Некоторое время ехали молча, и, в очередной раз взглянув на неё, он увидел, что её лицо снова приняло растерянное выражение.

Кажется, никакого другого быть и не может, подумал Рогон. Она даже не знала, куда едет. Рогон несколько раз ловил себя на навязчивой мысли – спросить, зачем всё-таки она решила остаться с принцем. Но он знал, что вопрос грубый – в конце концов на поверку девушка просто добрая душа… И очень неосторожна.

И поведение короля его смущало… В последнее время намного сильнее. Рогон не мог не задумываться о том, что Имирин будет с ней делать. Кажется, в девочке он признал знакомое лицо… Но разве это может спасти от его крутого нрава?

Рогон не знал, но сомневался в этом.

Интересно, а что она сама думает по поводу ситуации, в которой оказалась?

Эльф покосился на девушку.

И не стал задавать вопросов.

– Скоро появятся первые сосны. А в десяти километрах от того места, куда мы направляемся, растут секвойи. Вы их когда-нибудь видели?

Лилия покачала головой.

– Они красивые?

Рогон улыбнулся.

– Вам должны понравиться.

7

Они остановились дважды – первый раз в буковой роще, тем же вечером. Эльдалин позаботился об Индиле, Лилия выполняла свою часть забот. Эльфы даже не сошли с тропы – остановились прямо так, спешились, напоили и накормили лошадей. Девушка иногда оглядывалась, ожидая, что к ним может подойти король; ей в этот момент благоразумнее будет ретироваться.

– Он не придёт.

– Что?

– Ты думаешь, что король придёт к нему, – Эльдалин кивнул на Индила, – успокаиваю тем, что ты его не увидишь до тех пор, пока мы не окажемся в крепости.

Девушка хотела спросить ещё что-то, но эльф знаком дал понять, что тема для него исчерпана.

Жар Индила немного спал к вечеру, но это ровным счётом ни о чём не говорило. Единственное – хуже ему, кажется, не становилось. Он глубоко спал, а проснулся, только когда они собирались идти дальше.

Марли с энтузиазмом рассказал ему о том, как «волшебно» горели листья, и что теперь всё вроде бы хорошо, и пусть он не волнуется.

– Да я… не волнуюсь, – слегка с ошарашенным видом произнёс Индил, слушая его.

– Да, я знаю! – радостно воскликнул Марли.

Лилия и Эльдалин оставались поодаль.

– Я даже в ясном сознании теряю нить его словесного потока, – скептически изогнув бровь, заметил эльф, когда Марли вдруг перешёл к тому, как Лилия сразу не поверила Эльдалину, что не упадёт с лошади. Он говорил, что это было забавно.

– А по-моему, у них очень мило выходит, – сказала девушка. Марли заметно нервничал и пытался сделать, что может в конкретный момент, а именно – развлечь разговором. По крайней мере, Индил даже улыбался.

– Сама в порядке? – Эльдалин не отводил пытливого взгляда, пока девушка не сказала: «Да, в полном».

Они немного понаблюдали за Марли, который слушал, что ему говорил Индил. Что-то о жеребце.

– Марли занимается лошадьми. Тренирует. Ухаживает, – пояснил Эльдалин. – Индил остался без своего коня и, видимо, хочет, чтобы именно Марли подготовил ему другого.

– А разве есть разница? В лошадях.

Эльдалин посмотрел на неё так, что девушка просто вынуждена была признать: сказала глупость. Хотя ей всё равно было интересно, в чём разница.

8

Вторая остановка была большая – на два часа. На рассвете, когда до крепости оставалось чуть более двенадцати часов езды, эльфы свернули в лес. Там оказался ручей, и деревья – а это уже были сосны – стояли достаточно далеко друг от друга. Все завели своих лошадей прямо в воду (Рогон взял и кобылу Лилии тоже), ополоснули их ноги и бока. Пили животные уже после того, как их вывели на берег.

Лилия проверила повязку, снова сменила её. Эльдалин оказался прав, когда говорил, что скоро бессонные ночи и прогулки по болотам дадут о себе знать. Едва только ночь перевалила за половину, девушка почувствовала, как глаза сами собой закрываются, а голова кружится так, что пару раз она вздрагивала, чуть не падая с лошади. Животное по этому поводу заметно нервничало – кобыла вертела головой, оглядываясь на своего седока. Пару раз Рогон спрашивал, всё ли в порядке, и к утру девушка все же наловчилась вполне убедительно изображать бодрый вид. Правда, приходилось часто трясти головой, хотя засыпать не давали ещё и бесчисленные комариные укусы, которые жутко чесались.

Когда Лилия заканчивала с повязками, голова болела так, что хотелось плакать.

– Тебе надо отдохнуть, – сказал ей Индил севшим голосом.

Слышать это от того, кто почти переступил порог двери, открывающей дорогу в никуда, было почти забавно – по крайней мере, девушка усмехнулась. Но довольно кисло, и ничего не сказала.

– Послушай… Я беспокоюсь за тебя.

Индил повернул к ней голову, и голубые глаза испытующе взглянули на неё. Лилия была тронута и несколько удивлена, но не успела ничего ответить.

– Сейчас она пойдёт и отдохнёт, – рядом возник Эльдалин, – после того, как мы поговорим. Не против?

Вопрос был адресован Лилии, и, естественно, она была не против.

– Что говорит отец? – вдруг спросил Индил, приложив кулак к переносице. «Наверное, у него голова болит сильнее, чем у меня сейчас. Кошмар».