Голубая луна

Если бы мы явились просто убивать, все было отлично. В последнее время я взяла на вооружение стиль «огнем и мечом». Каждый раз, когда мы имели дело с вампирами на их территории и по их правилам, нам приходилось плохо. Вдруг мне стало ясно, насколько мне не хочется туда идти и договариваться с монстрами. Хотелось мне сунуть пистолет Колину под подбородок и спустить курок. И покончить с этим. Чего мне не хотелось — это идти туда и позволить ему надо мной властвовать из-за каких-то древних правил гостеприимства, принятых у временно бескровных.

Скользя между деревьями, к нам подошел Дамиан. Стандартная на сегодня форма из черных штанов настолько его обтягивала, что под ними не было ничего, кроме самого вампира. Но он надел еще черную шелковую футболку с вырезом на шее, почти похожую на женскую блузку. Волосы до плеч усиливали иллюзию женственности, но плечи и грудь, выглядывающие из выреза, ее нарушали. Они были явно мужскими.

На Джейсоне был почти такой же наряд, только рубашку и штаны он надел атласные. А вот ботинки до колен — те же, что у Дамиана. Впервые я заметила, что Джейсон шире Дамиана в плечах. Наверное, эта перемена произошла в последнее время. Я перевела взгляд с вервольфа на вампира и покачала головой. Они очень быстро растут.

А вслух я сказала:

— У вас вид, ребята, как у хористов готского оркестра.

— Все ждут вас, — сказал Дамиан.

Я поняла, что все равно не хочу идти. Рядом со мной Джейсон покачал головой:

— Нет.

— Ты боишься, — сказал Дамиан.

Джейсон кивнул. Я нахмурилась. Мы с Джейсоном обычно бываем храбрее, что бы ни ждало нас в соседней комнате — или на соседней поляне, как сейчас.

— В чем дело, Дамиан? Что происходит?

— Я тебе говорил, кто такой Колин.

— Ты его назвал ночной ведьмой. Он умеет питаться страхом. Это должно было навести нас на мысль? — спросила я.

— Он еще умеет вызывать страх в других.

Я сделала глубокий вдох и заставила себя расслабить пальцы на руке Джейсона. Он держал все так же крепко.

— Это разумно, — сказала я. — Таким образом можно себе обеспечить постоянное пропитание.

Дамиан кивнул:

— Но они еще и наслаждаются, внушая страх. Для ночных ведьм это вроде наркотика. Мастер, которая меня породила, любила говорить, что это лучше крови, потому что можно жить в мире, созданном из страха. Если бы ей хотелось, она могла бы жить в мире, который дрожал бы от ее шагов, пусть и слегка.

— И вот это Колин сегодня и делает? — спросила я.

Джейсон отпустил мою руку. Он стоял так близко, что наши плечи чуть соприкасались, но мы перестали жаться друг к другу, как кролики в темноте.

— Обычно я замечаю, когда вампир воздействует на мой разум. Этот Колин свое дело знает.

— Такого рода сила отличается от прочих сил, доступных мастеру. Моя породительница говорила, что это вроде дыхания у человека, о котором не задумываешься. Она могла это усилить или ослабить, но не отменить полностью. Небольшой ужас все время ей сопутствовал.

— И в постели она тоже была страшна? — Джейсон, очевидно, хотел пошутить.

Судя по лицу Дамиана, ему не стало смешно.

— Да, — ответил он.

Когда он повернулся ко мне, напряжение в его лице мне не понравилось. Он протянул ко мне руку, потом опустил.

И наконец сказал:

— Некоторые мастера умеют питаться не только страхом.

— Чем еще? — спросила я.

Ашер коснулся моего сознания — и сознания Дамиана тоже, наверное, потому что вздрогнули мы оба. Его голос донесся будто из соседней комнаты, будто звук почти без слов.

— Поспешим.

Разговоры окончились, и мы поспешили.

Свет фонарей пробивался сквозь деревья желтыми лунами. Дамиан выплыл из опушки на поляну, я не выплыла. Я споткнулась. На этой земле круг силы был такой застарелый, что висел будто занавесом по периметру лупанария. Все мертвое там, внутри, можно было бы оживить, почти не применяя силу.

Переключившись с внутреннего зрения на внешнее, я застыла как вкопанная. Просто стояла и глазела, и Джейсон тоже. Честно говоря, нам было не до зрелищ, но на лупанарий Клана Дуба стоило поглазеть.

Большая поляна, а посередине высокий дуб, но сказать так — это как сообщить, что Эмпайр-Стейт-Билдинг — довольно высокое здание. Дерево это вздымалось ввысь, точно раскидистый великан. Сто футов в высоту, вверх и вверх. На нижних ветвях висело тело. В основном от него остался скелет с высохшими жилами, на которых держалась одна рука. Вторая отвалилась и лежала на земле. Земля под деревом была усыпана костями. Белыми, желтыми костями, такими старыми, что посерели от непогоды. Ковер костей расходился из-под дерева на всю поляну.

Поднялся ветер, прошумев в лесной чаще, и листья дуба зашелестели, зашептались. Я на миг отвела взгляд и тут же снова уставилась на дуб, потому что на нем заскрипели десятки веревок. Почти все они были пустыми, оборванными или перекушенными, но они скрипели и качались на ветру, уходя вверх. Я проследила за ними глазами, насколько позволял лунный свет. Дереву было не меньше ста лет, и у верхушки болтался обрывок веревки. На это дерево уже очень давно вешали тела.