Голубая Луна

— Что еще за разрешение и партнеры?

— Если бы он открыл, например, месторождение изумрудов на земле, которая граничит с национальным парком, то чтобы начать разработку, ему нужно было подать заявку и получить разрешение. Если бы он открыл что-нибудь, для чего нужно производить взрывные работы или бурение, ну, скажем, свинец или что-то вроде того, то для финансирования ему понадобились бы партнеры. И в этом случае он должен был указать в заявлении будущих партнеров.

— С каких это пор ты увлекся геологией? — поинтересовалась я.

Ричард улыбнулся.

— Просто пытался понять, что же такого ценного может быть в этой земле, что стоит таких проблем. Логически выходит, что все-таки минералы.

Я кивнула.

— Согласна, но если это не минералы или это что-то личное, он не обязан делиться информацией, так?

— Точно.

— Мне нужно поговорить с Кэрри и другими биологами, — заявила я.

— Завтра, — ответил он.

— Почему не сегодня?

— Сама недавно сказала: мистические волчьи разборки.

— И что это значит? — спросила я.

— Это значит, что через четыре ночи будет полнолуние, а ты — моя лупа.

— Говорят, ты тут нашел немало кандидатов на эту должность, — ехидно ответила я.

Его улыбка на этот раз была ни капли не смущенной.

— Можешь считать это странным, но многие женщины находят меня привлекательным.

— Ты знаешь, что я не считаю это странным, — возразила я.

— Тем не менее, ты остаешься с Жан-Клодом.

Я покачала головой.

— Я лучше пойду, Ричард. Буду поблизости и постараюсь, чтобы тебя и остальных из стаи не убили, но давай обойдемся без выяснения отношений.

Не заметив, как он преодолел разделяющее нас пространство, я только успела выставить руки, и уперлась ладонями в его обнаженную грудь. Его сердце под моими пальцами билось, как пойманная птица.

— Не делай этого, Ричард.

— Я пытался тебя возненавидеть, но не смог.

Положив свои руки на мои, он прижал их сильнее, и я отчетливо ощутила, какая гладкая у него кожа.

— Старайся лучше, — попыталась ответить я, но вырвался только шепот.

Он наклонился ко мне, и я отшатнулась.

— Если не высушишь волосы, тебе придется опять их намочить.

— Рискну, — прошептал он, продолжая двигаться ко мне, чуть раскрыв губы.

Отступив, я вытащила свои руки из-под его ладоней, и он меня отпустил. А он был достаточно силен, чтобы меня удержать, и это все еще меня беспокоило.

Я стала отступать к двери.

— Перестань пытаться меня любить, Ричард.

— Я старался.

— Тогда перестань стараться, а просто сделай это.

Наконец, я уперлась спиной в дверь и, не поворачиваясь, схватилась за дверную ручку.

— Ты сбежала от меня. Сбежала к Жан-Клоду. Закрылась от меня его телом, как щитом.

Я уже открывала дверь, когда он внезапно оказался совсем близко от меня, придерживая ее. Я попыталась нажать сильнее, но будто уперлась в стену. Он придерживал дверь одной рукой против веса всего моего тела, а я не могла сдвинуть ее ни на дюйм. Мне это безумно не нравилось.

— Черт возьми, Ричард, пусти меня.

— Думаю, ты больше боишься того, как сильно любишь меня, чем любишь Жан-Клода. С ним ты, по крайней мере, знаешь, что не влюблена.

С меня было довольно. Я вклинилась в дверной проем, чтобы он не смог закрыть дверь, и перестала на нее налегать. Стоя таким образом, я рассматривала Ричарда, каждый его роскошный дюйм.

— Я не могу любить Жан-Клода так, как люблю тебя.

Ричард улыбнулся.

— Не наглей, — сказала я. — Я все же люблю Жан-Клода. Но любви не достаточно, Ричард. Если бы ее было достаточно, я не была бы сейчас с Жан-Клодом. Я была бы с тобой.

Всмотревшись в его большие карие глаза, я закончила:

— Но я не с тобой, и любви не достаточно. Так что отвали от этой проклятой двери.

Опустив руки, он отступил.

— Любви могло бы быть достаточно, Анита.

Я покачала головой и вышла на ступени. Темнота была густой и словно осязаемой, но еще не полной.

— В прошлый раз, когда ты меня послушал, ты первый раз в жизни совершил убийство, и до сих пор от этого не оправился. Я сама должна была пристрелить Маркуса.

— Я бы никогда тебя за это не простил, — ответил он.

Я резко усмехнулась.

— По крайней мере, ты бы не начал ненавидеть за это себя самого. Монстром была бы я, а не ты.

Внезапно его красивое лицо стало очень серьезным, на нем буквально померк свет.

— Что бы я ни делал, куда бы ни пошел, Анита, монстр — я. За это ты меня бросила.

Все еще глядя на него, я сошла на землю. В домике так и не включили свет, так что Ричард стоял в тени более густой, чем наступающая ночь.

— А я думала, что бросила тебя из-за того, что боялась того, как сильно тебя люблю.

На секунду он растерялся, не зная, как ответить на его собственный логичный вывод. Наконец, он взглянул на меня.

— А сама ты знаешь, почему бросила меня?

Я хотела сказать: «Потому что ты съел то, что осталось от Маркуса», но не стала. Не могла я сказать это, глядя ему в глаза, когда он готов поверить в самое плохое, что в нем есть. Он больше не был моей проблемой, так что, с какой стати мне беспокоиться о его эго? Хороший вопрос. А вот хорошие ответы у меня кончились. Кроме того, может быть, в словах Ричарда и была правда. Я уже ничего не знала наверняка.