Голубая мечта<br />(Юмористическая повесть в эпизодах)

— Ну, как бы тебе получше растолковать? — рассуждает Ярозубов. — Взял я участочек в пригороде и замыслил небольшой домик соорудить… Нет-нет, Котенька, я у тебя не буду просить ни шифера, ни кирпича, ни даже унитаза. Я попрошу у тебя такую же примерно бумажку, как больничный лист. Она тебе будет стоить ровным счетом ни рублика, как и мне бюллетень, но эта бумажка тоже даст мне право на кое-что. Кстати, тебе-то даже заплатят по больничному — в отличие от меня, бедного, который ни гроша не получит за твою бумажку.

Дробанюк с недоумением смотрит на него: что за бумажка?

— Пустяковая, — объясняет тот. — Мне нужны квитанции. Липовые, конечно. Будто бы я выписал этот самый шифер, кафель и даже унитаз…

Дробанюк в удивлении качает головой: вот так прицел у эскулапа! Далеко метит захлебывающийся в «Наполеоне» хиромант! Дробанюк чувствует, как все поры его тела, весь он до мозга костей заполняется жгучей завистью к этому везунчику в идиотском бархатном халате промотавшегося аристократа. Ну, почему он, Дробанюк, должен идти ко дну, а вот этот вальяжный Леша-Лешенька прет на самую верхотуру благополучия?!

— А что за домик ты хочешь построить? — спрашивает Дробанюк, облизывая пересохшие от волнения губы.

— Не решил пока. Теряюсь в проектах… — скромненько роняет Ярозубов, упиваясь впечатлением, которое он производит на Дробанюка. — Видел недавно у одного скромного завмага домишко на садовом участке — вроде ничего. В русском старинном стиле, наподобие теремка. Резные наличники, кукошники, фасад на манер боярских хоромов. Ну, и к тому же два этажа, не считая нулевого, где гараж и сауна. Причем, входишь в сауну, точнее — открываешь дверь, а тебе в физиономию фейерверк! — цветомузыка, она автоматически включается. Как ты считаешь, Котенька, стоящий ли проект? Что ты мне, как друг, посоветуешь? Мне ведь домишко нужен с учетом профиля. Прием там буду вести. Кабинет специальный оборудую, стены декорирую пластиком и фольгой, чтобы оградить клиентов от магнитных завихрений извне… Следовательно, потребуется и комната ожидания с камином и баром, где белочка будет учет вести, истории болезней заполнять… Да и гараж придется на два бокса сделать. Пациенты, надо полагать, будут приезжать на личном транспорте. Не бросать же им машины на улице без присмотра и на виду, верно? А въезд во двор — галлерея из винограда, и по обе стороны — розы, розы, розы…

— Размах у тебя, — качает головой Дробанюк. — Смотри, чтоб не подзалетел!

— А я здесь ни при чем. — Плечи в кровавом бархатном халате с протестующим удивлением у Ярозубова высоко вздымаются. — Домишко будет строить моя тетя — Кира Максимовна Перелетаева. Это, к твоему сведению, весьма почтенная старушка лет восьмидесяти, но — живая, жадная до впечатлений и многообразия действительности. Деньгами, а ей покойный муж оставил весьма приличное наследство в крупных купюрах, — сорит, представь себе, направо и налево, по горизонтали и вертикали. А теперь вот вздумалось старушке домик на живописной окраине соорудить. «Ты — говорит, — Лексей, одно для меня сделай — квитанции достань какие-нибудь, чтоб для предъявления на случай чего…» Шифер, кафель и даже три голубых унитаза у нее лежат еще с времен нэпа, представь себе…

— Для чего ей три унитаза? — спрашивает Дробанюк.

— Один в гараже, второй на первом этаже, третий — повыше. У старушки, оказывается, все продумано, — продолжает издевательски ерничать Ярозубов. — Все теперь упирается в несколько квитанций. «Если ты, внучек, — говорит, — достанешь эти квитанции, я из благодарности дарственную на этот дом тебе составлю». Так что, Котенька, выручай. Бумажка за бумажку. Ты — квитанции, я — больничный.

— Сделаем, конечно, — заверяет тот, хотя не имеет ни малейшего представления о том, у кого можно раздобыть эти самые квитанции.

Ухлюпину сейчас не до них, ему вообще не до жиру, за него нарконтроль взялся, так что у Юрика бледный вид и вряд ли он в своем креслице удержится. Остается надежный Лузик, но тот недавно наконец-то вскочил в кресло начальника управления, и кто знает, как поведет теперь себя. Дробанюк невесело усмехается, вдруг ловя себя на мысли о том, что кто-кто, а уж он подзалетел действительно дальше некуда, ему с кабинетом зама прощаться пора, а он варианты тут прикидывает, у кого разжиться насчет липовых квитанций. Да-а, если б только знал велеречивый Ярозубов, кто перед ним сидит, кого он упрашивает!.. Вот бы сказать ему все как есть? То-то был бы фурор! Это заставляет Дробанюка улыбнуться, и словесные кружева Ярозубова теперь кажутся ему забавными. Мели, Лешенька, рисуйся!.. Ох, как ты рассмеешься, когда все узнаешь…

На прощание они опрокидывают еще по рюмке «Наполеона», и Ярозубов провожает Дробанюка до выхода. «Конспиратор, однако», — думает Дробанюк, невольно соизмеряя довольно скромную обстановку в квартире с красочно обрисованным теремком, где на каждом этаже свой голубой унитаз, а в сауне цветомузыка.